Опубликовано 25 September 2007 - 01:59 AM
Двенадцать негритят судейство учинили.
«12». Россия, 2007.
Режиссёр – Никита Михалков. В ролях: Никтита Михалков, Сергей Гармаш, Юрий Стоянов, Валентин Гафт, Сергей Арцебашев, Алексей Петренко, Александр Адабашьян, Сергей Маковецкий, Виктор Вержбицкий, Михаил Ефремов, Алексей Горбунов, Роман Мадянов, Сергей Газаров.
Двенадцать часов на циферблате. Двенадцать месяцев в году. Двенадцать апостолов. Двенадцать присяжных – двенадцать «достойных и честных людей», суровых, но справедливых. Никита Михалков снял судебную драму, ремейк антирасистского фильма Сиднея Люммета «Двенадцать разгневанных мужчин», перенеся общую канву в иной социальный контекст – из Америки середины прошлого в Россию начала нынешнего века.
На скамье подсудимых – чеченский юноша, который обвиняется в убийстве своего прёмного отца – военного офицера. Вроде бы – всё предельно ясно, представитель недоброго и неуживчивого народа (ну есть такое, чего уж там) зарезал отчима «по бытовухе». Двенадцать присяжных удаляются для совещания в спортзал соседствующей с судом школы (в здании суда идёт ремонт), чтобы вынести свой вердикт, который должен быть единогласным. Казалось бы, сейчас упрячут парня за решётку до конца дней, но тут обозначается сомневающееся меньшинство.
Присяжные в фильме, в основном, не живые люди, а некие сгустки обывательских мыслей и чувств. С сожалением приходится наблюдать прекрасных актёров, которые играют почти анекдотичные образы. Истеричный московский «бомбила» - таксист (Сергей Гармаш), стихийный расист в стиле «понаехали тут!». Слюнявый, омерзительный либерал (Сергей Арцебашев), с вечно мокрым ртом комично вещающий о законности и демократических силах. Конечно же, если демократ, то обязательно карикатура на Новодворскую! Старый, блистательно хохмящий еврей (Валентин Гафт), естественно, добрый, мудрый и желчный. Простой, как ситцевые трусы, хохол-пролетарий (Алексей Петренко). Генеральный директор семейного (маминого) телеканала, выпускник Гарварда, носящий фото матери в портсигаре (Юрий Стоянов). То есть, если выпускник Гарварда, если продолжает семейное дело, работает на предприятии, созданным матерью (ну не отцом, ну что поделать!), то всё – мямля, размазня и никак не “self made man”. Артист среди присяжных (Михаил Ефремов) – архетип лицедея, артист какого-то «Аншлага», не успевший из-за суда в «чёс» по Волге. Лучше всех в этой компании смотрится загадочный и серьёзный персонаж Виктора Вержбицкого – архетип этакого «серьёзного дяди», самый симпатичный из присяжных.
По ходу действия внимательного зрителя могут сбить с толку несколько совсем несуразных деталей. Присяжным по первому требованию выдаётся орудие убийства – вещественное доказательство, с которым они играют, словно дети малые (чуть не доходит до смертоубийства). Сомнительно также, что подсудимому за преднамеренное убийство грозит пожизненный срок. По закону должны лет пятнадцать впаять. Во время флэш-бэков показываются бомбёжки чеченской территории, и на их фоне трогательные взаимоотношения осиротевшего чеченского мальчика со своей любимой собакой. Чеченского? С любимой собакой? Для мусульманина (а особенно живуч этот предрассудок оказался именно в закавказских и среднеазиатских республиках) собака – страшное обзывательство, грязнейшее из животных. Хуже собаки только свинья.
Фильм «12», безусловно, несёт в себе немалый пропагандистский заряд. К этому обязывает общественное положение режиссёра. К сожалению, стремление понравиться и угодить всем, или почти всем, привело этот фильм к обилию картонной дидактики, к излишнему пафосу в монологах героев, к некоторой общей надуманности конфликтов между «рассерженными мужчинами». Хотя результат, в общем, достигнут, всем дано понять, что преступность национальности не имеет. При этом патриоты и даже националисты останутся довольны державным мэсседжем Михалкова и разглагольствованиями героя Гармаша о понаехавших. Впрочем, совсем уж махровые «державники», которые хотят «ваще всех убить» уже вовсю ругаются в Интернете: «Хачика там оправдали, значит фильм – говно».
«12» напоминает вполне вкусное блюдо, основные компоненты которого по отдельности совершенно несъедобны. Это нормально – едят же люди шаурму, чебуреки, гамбургеры. Вот «12» и есть такая киношаурма. Самое вкусное в правильной шаурме – это соус. Здесь соусом является музыка Эдуарда Артемьева – классика советских саундтреков («Солярис», «Сталкер», «Свой среди чужих…»). Очень скрашивает картину хорошая, мастерская режиссура, идеально выстроенный кадр. Всё-таки называть Михалкова плохим бесталантным режиссёром могут лишь те, кому уж совсем жить не дают высказывания Михалкова-человека, Михалкова-чиновника и многолетний и страстный роман его семейства с любой властью в нашей стране (А что? Любая власть – от Бога!).
После выхода на экраны предыдущего фильма Михалкова «Сибирский Цирюльник», где сам режиссёр сыграл роль царя Александра-III, а его сын - роль царевича Николая, одна из команд КВН отпустила в эфире Первого канала шутку, тут же ставшую анекдотом. Смысл её заключался в том, что в следующем фильме роль сильных мира сего сыграют все родственники Никиты Сергеевича, а сам режиссёр скромно возьмёт себе роль… Господа Бога. Что ж, у нас в стране все неполиткорректные анекдотцы являются в какой-то мере пророческими. В фильме «12» Михалков – это «бог из машины». Герой, чьё предназначение выясняется лишь к финалу – самый правильный из всех, с самого начала делавший всё, чтобы восторжествовала справедливость, ведущий себя тихо и скромно, как и подобает отставному офицеру, очевидно спецслужб. «Бывших офицеров не бывает» - говорит он и роняет обязательную, куда ж без неё, скупую мужскую слезу. К тому же он – единственный герой фильма, чьё настоящее имя узнает зритель, вроде как живой человек, личность. Супротив остальных одиннадцати – типажей, архетипов, безликих негритят из садистской считалочки.
Леонид Зольников.
…B школу съезжаются ребята со всей округи: тут и эвенки, тут и ненцы, и нганасаны. У них свои привычки. Бывало, достанет кто-нибудь из них на уроке трубку и без лишних рассуждений закуривает. Особенно грешат этим малыши — первоклассники. Они только что из тайги и никакой дисциплины не понимают. Станет учительница Ольга Федоровна толковать такому ученику насчет вредности курева — он обижается; трубку отберут — ревет.
Виктор Петрович Астафьев, «Васюткино озеро».