Опубликовано 13 August 2008 - 09:34 AM
Вчера перечитал. Процесс становления хороших мастеров, наверное, в большинстве случаев походит на то, как это описал Орлов. Имена только вставлять соответствующие. А то и не надо менять...
Передавать свои состояния он стал порой не в виде слов, а в виде
музыкальных фраз или коротких звуков. Вышло все само собой. Потребность
привела к этому. Отчасти озорство. Поначалу его мысленный музыкальный язык
был простым. Данилов взял Девятую симфонию Бетховена - в ту пору он очень
увлекался Бетховеном - и из ее звуков и выражений составил для себя как бы
словарь. Сам термин "словарь" его, естественно, не устраивал, и Данилов
заменил этот термин звуками, причем произнесение их доверил гобою.
Некоторое время Данилову хватало звукового запаса Девятой симфонии. Но
потом пошли в дело фортепьянные концерты Чайковского и "Пиковая дама",
Четвертая симфония Брамса, отдельные фразы итальянцев, Вагнера, Малера,
Хиндемита, Шенберга, не забыты были Стравинский с Прокофьевым (в
особенности его "Огненный ангел") и Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Данилов
даже стал себе много позволять. С удовольствием, но и с разбором, как
некий гурман, распоряжался он чужими звуками. Частушечные темы Щедрина
использовал для передачи хозяйственных наблюдений. Достижениями биг-бита
прикрывал сентиментальные чувства по поводу утраты Альбани. Нидерландские
акапелльные хоры эпохи Возрождения сгодились для скрытых угроз Данилова
превратностям судьбы. Потом Данилов и сам, увлекшись, принялся создавать
звуки и фразы, выражающие его состояние. Чаще всего он думал в суете и
спешке, мысли его были скорые, энергичные и как бы рваные, музыкальные
средства использовались тут самые скупые, рациональные, было не до
украшательств, не до разработок темы, не до ее оркестровки. Увлекшись
самим процессом выражения своих мыслей и чувств, Данилов обратился и к
другим музыкальным школам с их особыми законами и сладостями -
негритянской, индийской и дальневосточной. И стали звучать в нем маракасы,
ситары, рабобы, сямисэны, кото, бамбуковые флейты - сякухати. Для
построения целых, пусть и моментальных, фраз хороши были и семиступенный
диатонический индийский звукоряд и пятиступенные японские лады - миякабуси
и инакабуси. Очень часто Данилов самым причудливым образом смешивал
европейские звуки с восточными, и нибелунговским медным в нем вторила
застенчивая флейта сякухати, из-за спешки мысли Данилова не допускавшая,
правда, привычных для нее мелизматических украшений и опевания ступеней.
Реже других инструментов Данилов использовал альт. Когда же случались
минуты покоя - покоя чисто физического, покоя чувств и мыслей не было, -
соображения Данилова принимали более или менее правильную форму, фразы
повторялись им в разных вариациях, иногда - в радости - с удовольствием,
как некое мечтание, иногда в отчаянии и нервно, фуги с их полифонией
рождались тогда в Данилове, бывало, что и сонаты. А в общем, музыка была
своеобразная, возможно, что и странная, во всяком случае искренняя, именно
искренняя. Кабы ее записать и исполнить ради опыта. Но где уж тут
записывать... Так или иначе внутренняя музыка увлекла Данилова, он привык
к новому языку, главным для него было творение новых звукосочетаний, порой
и мелодий. Музыкальная система Данилова, теперь уже его собственная,
усложнялась, импровизации его были неожиданные и упоительные, а что
касается его предполагаемых исследователей, то для них, считал Данилов,
эта его внутренняя музыка могла оказаться и загадкой. Впрочем, теперь ему
предстояло проверить, так ли это... © В. Орлов "Альтист Данилов"
"Трубку нужно делать с любовью, отсюда и все пресловутые разговоры о "душе", сделано с душой, вот я об этом и говорю, нельзя делать в полглаза, в полруки... шоб продать и забыть... верней можно, но что посеешь то и пожнешь...причем любить надо не себя, а того кому делаешь, пусть даже ты его не знаешь...это вообще главный принцип творчества, если хочешь - любовь." © S. Ailarov
12
.
