Перевод: Д. Андрейко
Статья переведена и размещена на сайте с любезного согласия Чака Стениона, редактора Pipes&Tobaccos: www.pt-magazine.com
Сайт Уилла Педи: www.willpurdy.com
Фотографии Грегори Писа: www.glpease.com
__________________________________________________________

The alchemist’s quest
by Ervin van Hove
Pipes&Tobaccos magazine.
Summer 2008

Что ищет волшебник

В своей мастерской в Колорадо Уилл Педи превращает блоки бриара в замечательные трубки.

Трубокуры всего мира ощущают связь друг с другом. Они поддерживают теплые, сердечные отношения и лелеют чувство сплоченности. В тоже время, когда речь заходит о предмете их страсти, единства мнений от них не дождешься. Нынешнее состояние нашего хобби как нельзя лучше это демонстрирует. Для некоторых золотая трубочная эра определенно осталась в прошлом. Они с тоской вспоминают ушедшие дни, когда в барах было накурено, когда от дедов и отцов пахло берли и когда элегантный прямой бильярд придавал кинозвездам оттенок мужественности и надежности. К тем дням они обращают свои горестные вздохи о мифических табаках и замечают описания эстейт трубок только если там встречается пре-. Другие же, напротив, открыто заявляют, что сейчас, в наши дни, когда доступны различные табаки и множество трубочных мастеров живет на трех континентах, мы должны быть очень счастливы возможности увидеть расцвет нашего хобби.



Кроме меланхоликов и энтузиастов, есть еще и третьи, чьи голоса противоречат двум первым. Хотя, возможно, именно они лучше всего оценивают положение вещей. Один из европейских мастеров первой величины поделился со мной результатом своих глубоких раздумий: «Сейчас слишком много игроков, и если все так и будет продолжаться, рынок обвалится. С одной стороны, никто не сможет оспорить тот факт, что трубокуров становится все меньше и меньше. С другой стороны, год за годом все новые и новые мастера выходят на рынок и начинают продавать свои изделия. Уменьшающийся спрос и растущее предложение – хороший рецепт для катастрофы». Во время нашей беседы обеспокоенный мастер дал ясно понять, кого он считает виновным в угрозе заработку профессиональных трубочных мастеров, вроде него: «Недавно возник новый феномен: трубокуры бродят по интернету, смотрят на цену хай-грейд трубок и решают, что изготовление трубок может обеспечить им дополнительный заработок. Они собирают кое-какую информацию о процессе создания трубок в сети, на форумах и трубочных выставках. Они покупают пару-тройку блоков бриара, несколько заготовок для мундштуков и простейшее оборудование. Они делают с полдюжины трубок, показывают их членам семьи и друзьям, демонстрируют в интернет-форумах и срывают аплодисменты отовсюду. Теперь они убеждены, что они настоящие трубочные мастера и рынок готов принять их работы. В свободное время они делают еще несколько трубок и заводят себе веб-сайт. С ценами еще любопытней. Такие мастера черпают вдохновение в работах признанных мастеров, но, пусть даже они и убедили себя самих в том, что их трубки выглядят очень похожими на трубки мэтров, они ясно понимают, что не могут попросить за свою работу сравнимую цену. Поэтому они назначают на свои трубки половину от той цены, что они видят на сайтах розничных продавцов. По их мнению, это щедрое предложение. И хотите верьте, хотите нет, но они продадут свои трубки, потому что они такие милые в общении на форумах, потому что они не забудут упомянуть, что их трубки отполированы так же, как трубки легендарного X, и покрыты морилкой такого же состава, как у великого Y, и потому что не каждый покупатель сможет заметить разницу между «настоящим МакКоем» и посредственной работой».

Если и есть мастер, чей путь на трубочную сцену не имеет ничего похожего с только что упомянутым, то это должен быть человек, потративший четыре года на терпеливое и тщательное совершенствование своих навыков, прежде чем широко заявить о себе; человек, отказавшийся стать еще одним дилетантом-подражателем, но решивший посвятить свою жизнь трубкам; человек, чьи мастерство и стиль одинаково впечатляют и коллег, и знатоков. Встречайте: Уилл Педи (Will Purdy).



На самом деле, Педи стал мастером настолько необычным образом, что его можно назвать исключением. Обычно начинающие трубочные мастера, которые серьезно относятся к своему делу и стремятся стать одними из лучших, обучаются под крылом опытного наставника, ну или, по крайней мере, стараются получить несколько советов от одного или нескольких более опытных коллег. Но не Педи.

«Едва приобретя инструменты для изготовления трубок, я провел целый день со своим другом Марком Тински (Mark Tinsky), наблюдая за его работой, и понял, что купленное мной оборудование совершенно отличается от того, чем пользуется он. Поэтому, по возвращении домой, мне пришлось научиться пользоваться тем, что у меня есть. Наблюдать за чужой работой было здорово, но кроме того случая, я больше никогда не видел, как кто-то делает трубки».

Очевидно, что Педи самоучка. Но так ли это на самом деле? Чтобы ответить на этот вопрос, и чтобы понять, чем именно его история столь необычна, нам придется вернуться назад к самому началу его карьеры.

Педи родился в 1958 году в семье трубокуров, жившей в округе Баулдер, Колорадо. Курить трубку Уилл начал в 1976. Он окончил колледж, получив степень в области политических наук. В течении 10 лет Педи продавал рыболовные снасти для нахлыста, а потом занялся корпоративными продажами. В 2000 году Педи купил бриаровую заготовку и решил сделать из нее трубку при помощи шлифовальной машинки и абразивных брусочков. Он потратил на это вечность и превратил свой подвал в пустыню, засыпанную бриаровой пылью. Но процесс захватил его целиком. Восемнадцать месяцев спустя Педи послал серию фотографий Майку Глаклеру (Mike Glukler), знаменитого своей способностью замечать новые таланты. Канадец был восхищен увиденным, и послал фотографии исключительному ценителю трубок Грегори Пису (Greg Pease). Грег написал Уиллу: «Ваши трубки произвели на меня сильное впечатление. Не останавливайтесь! Продолжайте делать трубки!» И Педи продолжил.

«Похоже, наступило время распрощаться с заготовками и купить кое-какие инструменты. Я приобрел токарный станок для мундштуков, уловитель пыли, станок по дереву для сверления, сверла и прочее. Все кривое и ненастроенное. Глядя на трубки из своей коллекции я делал предположения, какое оборудование может понадобиться. Эти трубки были моими учителями, когда дело дошло до покупки самого первого набора инструментов. Я купил немного бриара и эбонитовых прутков у Тома Элтанга и действительно начал делать трубки полностью ручной работы».

Педи стал посещать трубочные выставки, поначалу как обычный посетитель, собирая мнения опытных коллекционеров. С 2002 года они убеждали Педи начать продавать трубки, но он считал, что ему много еще над чем нужно поработать, прежде чем он сможет сделать трубку, на которой ему не стыдно будет написать свое имя. Следующие два года Педи провел обучаясь и тренируясь. Чтобы иметь возможность оценивать результаты, он попросил некоторых энтузиастов стать испытателями его трубок.



«Я посылал им трубки бесплатно, в обмен на абсолютно честную критику. Я бы мог продавать трубки, но это вряд ли принесло бы пользу мне или моим будущим клиентам. Эти искренние отзывы чрезвычайно помогли мне продвинуться в работе».

Самую неоценимую помощь Педи оказал Грегори Пис.

«Грег был так любезен, что позволил мне отправить ему первые 15  трубок, или около того, на отзыв. Мы договорились, что я буду посылать ему три-четыре трубки за раз, а он будет говорить, что, по его мнению, я делаю правильно. Однако, когда от него не было никаких отзывов, я делал вывод, что те последние трубки нуждаются в переосмыслении и усовершенствовании. Это был хороший способ обучения, независимо от того, намеренно ли Грег так поступал или нет. Он никогда не говорил, какую трубку мне делать. Я делал то, что делал, для меня это был опыт совершенно свободной работы, он очень мне помог в создании собственного стиля. Грег также выставил некоторые мои трубки на своем веб-сайте, и тем самым сильно поспособствовал моей известности».



Наконец, в 2004 году Педи открыл собственный сайт и продал свою первую трубку. К тому моменту Педи был готов выйти на рынок, и рынок был готов принять Педи. Его трубки стали продаваться как горячие пирожки. В январе 2005-го он покинул корпоративный мир и стал полноценным трубочным мастером.

И все же, можно ли считать Педи мастером-самоучкой на основании того, что он не обучался ни у кого из своих коллег? Вот его ответ на этот вопрос.

«Хотя я обучался в уединении, моими учителями, в большой степени, были коллекционеры. Конечно же, они не учили меня тому, как делать трубки. Они обучали меня своими отзывами, своим опытом. Самые лучшие советы я получал от своих тестеров, клиентов, знатоков и курильщиков».

Хотя способ, которым Педи развивал свое мастерство и совершенствовал навыки, можно назвать крайне оригинальным, еще более интересна причина, по которой он захотел делать трубки. Это не какая-нибудь банальная история вроде «Я-увидел-трубку-которую-не-мог-себе-позволить-и-решил-сделать-свою-собственную». Откровение пришло к Педи в виде бутылки. Пустой бутылки.

«Желание делать трубки во мне пробудила выставка в «Столичном музее искусства» (Metropolitan Museum of Art) в Нью-Йорке, которую мы с женой посетили восемь лет назад. Крошечная коллекция утилитарных сосудов, вручную сделанных стеклодувами, была выставлена вместе с вычурными изделиями из хрусталя. Эти простые, бывшие в использовании, исключительно функциональные и впечатляюще выполненные бутылки, уникальные и прекрасные, практически говорили со мной. Каждая неповторимым образом передавала настроение стеклодува, и среди них не было «ультрамодных» ни в каком смысле. Главным образом, эти бутылки воодушевили меня стать трубочным мастером, как бы странно это ни звучало. Исключительные объекты существуют, просто нужно время, чтобы мастера могли из создать».

Каждая неповторимым образом передает настроение, и среди них нет «ультрамодных» ни в каком смысле. Эти два фрагмента из воспоминаний Педи наилучшим образом характеризуют его собственный эстетический подход к изготовлению трубок.



Педи намеренно избегает повторений и стильных тенденций. Среди его работ нет модных форм, вроде блоуфишей, равно как и трубок с популярными сейчас бамбуковыми мундштуками. Тщательно изучив классические формы французской, английской и скандинавской школ, он любит интерпретировать их, часто добавляя собственные штрихи. В этом смысле, Педи следует великой идее Сикстена Иварсона.

«На мой взгляд, он перевернул мировые представления о дизайне трубок и открыл двери почти всему, что мы видим сегодня среди трубочных форм. Его творения вызывают во мне трепет, потому что он дает понять, что новые интерпретации уже существующего могут быть, и должны быть сделаны. Эта вера и этот вызов действительно вдохновляют меня».

Собственный стиль Педи и его восприимчивость безошибочно определяется тем, как он воспроизводит классические формы: мягкие, льющиеся, живые и гармоничные линии переплетаются с элегантностью, к которой лучше всего подходит слово утонченная. Однако, пропорциональные, изысканные и красивые классические формы – это только одна сторона стиля. Существует и совершенно иной Педи. Под благонравной деликатностью и уравновешенным классицизмом скрывается дымящийся вулкан ничем не ограниченного творчества, только и ждущий возможности взорваться и открыто выразить себя. И когда извержение происходит, а это бывает довольно часто, он рождает совершенно необычные, уникальные формы, доселе неизвестные человечеству. Алхимик. Чеснок. Капля. Рог изобилия. Головастик. Все эти бросающие вызов традициям формы – продукт бурлящего воображения, не имеющий ничего общего с чем-либо уже созданным человеком. С другой стороны, эти формы можно переосмыслить и развить дальше. По крайней мере, некоторые из них, обладая привлекательностью и эстетической выразительностью, могут со временем стать классикой в своем роде, также как блоуфиш или слоновья нога.

Творческое начало и художественные манеры Педи могут сделать его жертвой распространенного предубеждения: трубки скульптурных форм, отличающиеся от стандартных, являются предметами искусства и им самое место в шкафах коллекционеров, а не в зубах курильщиков. На этот счет Педи категоричен.

«Я должен подчеркнуть, что трачу много времени на то, чтобы каждая трубка, покидающая мою мастерскую, курилась исключительно хорошо. Для меня лично курительные свойства трубки – важнейшее ее качество. Начиная резать трубки, я долго и тщательно изучал те, что были у меня уже давно и те, что я приобрел недавно, чтобы понять, что и как я собираюсь делать. Я обнаружил, что довольно редко встречается правильное внутреннее устройство мундштука, поэтому поместил этот пункт на первое место в списке стоящих передо мной задач. Как надо сделать трубку, чтобы поток воздуха не завихрялся внутри? Мое решение состоит в том, чтобы позволить воздуху плавно и постепенно перемещаться от круглого отверстия в дне чаши к узкой щели в загубнике мундштука. Чтобы загубник было удобно держать во рту, я делаю V-образный канал в мундштуке длиной по крайней мере 3/4 дюйма от края. Течение воздуха получается свободным и относительно равномерным на всем пути от чаши до загубника и в то же время курильщику удобно держать мундштук во рту. Все свои гнутые трубки я сверлю как прямые, что позволяет мне добиваться идеальной соосности дымового канала, мортизы и тенона. Снаружи чубук имеет «скульптурные» формы, в то время как внутреннее устройство лишено компромиссов, часто встречающихся в гнутых трубках, вроде углублений в мортизе, позволяющих свободно проходить трубочному ершику. Все мои трубки сделаны подобным образом, безо всяких дополнительный источников завихрений в дымовой канале. Кроме этого, я использую только высушенный на воздухе десятилетний итальянский бриар и ничем не покрываю табачную камеру».

Собственно говоря, Педи такой же выдающийся трубочный инженер, как и художник. Работая тщательно и скрупулезно, он тратит более 20 часов на каждую трубку. Несмотря на то, что Педи проводит в мастерской в среднем 10 часов в день, планируя делать две трубки в неделю, за год он заканчивает их не более 80-ти. Это несомненно доказывает, что Педи присущим ему способом трансформирует блок бриара в трубку, которую можно курить сразу же.

«Я беру наугад четыре-пять блоков бриара из своей корзины и зачищаю их со всех сторон, чтобы удалить продукты окисления, появляющиеся в процессе выдержки. Потом я раз десять беру их в руки, внимательно исследуя, и кладу обратно, пока форма трубки не возникнет у меня в голове. Это такой смутный, неопределенный процесс, поскольку иногда вечером мне ничего не приходит в голову, а утром я уже ясно вижу форму каждой трубки. Попытка ускорить этот процесс никогда мне не удавалась, ни разу. После того, как я «увидел» будущую форму, я делаю набросок карандашом на блоке, размечаю дымовой канал, обрезаю блок на ленточной пиле и сверлю его на своем Атласе, старом токарном станке по металлу. Я использую токарный станок только для сверления и никогда не вытачиваю на нем чаши. Потом я возвращаюсь к ленточной пиле для дополнительной обрезки и перехожу к ленточной шлифмашинке, где придаю трубке грубую форму. В этот момент я присоединяю к трубке промежуточный мундштук и продолжаю уточнять форму на ленточной шлифмашинке, потом на дисковой и, наконец, перехожу к напильникам и полировальным брускам, пока форма не проявится на 90%. Если блок перенес все эти операции, я перехожу к работе над эбонитовым или камберлендовым мундштуком. Вырезаю тенон, сверлю конический дымовой канал, потом промежуточный, потом окончательный. Потом полирую поверхность мундштука со стороны чаши и снимаю его со станка. Далее я возвращаюсь к ленточной шлифмашинке, где грубо формирую загубник. Его толщина зависит от формы, веса и изгиба трубки. У самой тяжелой трубки толщина мундштука около загубника может быть более 4 мм, а у самой легкой – не более 3.5 мм. Остальная часть работы делается вручную с использованием наждачной бумаги, пилок для ногтей и полировальных брусков. Я начинаю с 200 грит, постепенно использую все более тонкие абразивы и заканчиваю на 1500 грит. Я знаю, что многие считают это избыточным, но думаю, что такой поход позволяет мне выполнить две важные задачи: на бриаре образуется легкая патина и мундштук отказывается хорошо защищен от окисления, поскольку значительно уменьшается площадь поверхности. После этого я применяю морилку и полирую трубку до глянцевого состояния, используя очень тонкий компаунд. Никогда не использую «Триполи» на своих трубках! Конечный этап – обработка карнаубой».

Около 80% трубок Педи делает гладкими, остальные рустирует или обрабатывает на пескоструйной машине. Его система грейдинга основана на финишной отделке и качестве рисунка. Все трубки имеют грейд от высшего A до низшего E. Особенно сложные формы обозначаются дополнительной буквой X и оцениваются дороже. Трубки размера «ODA» и «Magnum» обозначаются символом «+», цена на них соответствует размеру. Самые редкие и исключительные трубки получают грейд «Turtle» (черепаха). Такие трубки составляют 1% от общего количества. На них ставится штамп – символ черепахи и порядковый номер. Гладкие трубки имеют грейд от «Turtle» до C, сэндбластовые – C и D, рустированные – D и E.

Added:


Хотя работы Педи привлекли внимание курильщиков со всего мира, и хотя Педи и его жена Джорджия обожают встречаться с энтузиастами из Европы во время своих поездок в Италию, Испанию и Бельгию, основным рынком для мастера остаются Соединенные Штаты. Однако, ситуация может измениться, если падение курса доллара продолжится. Когда речь заходит о планах на будущее, Педи отвечает, что уверен в том, что ему удастся открыть новые формы, таящиеся в бриаре. И ему определенно хочется реализовать свои идеи о применении серебра в изготовлении трубок.

«Я получаю невероятное удовольствие делая трубки, и есть еще много разного, что бы мне хотелось сделать или попробовать. Но главной моей целью остаются мои покупатели».

Чак Стэнион  (Chuck Stanion)
Pipes&Tobaccos, весенний выпуск ‘08

Статья переведена и размещена на форуме с любезного согласия Чака Стэниона.
Перевод Дмитрия Андрейко.

Колонка редактора
----------------------------------------------------------------
Снова Кук.

Впервые я побывал у Дж. Т. Кука в самом начале своей карьеры в P&T. Это было в 1997 году. Я только что переехал со своей семьей из теплого спокойного городка Тампа во Флориде в дикую, холодную и пустынную Северную Каролину, где, как известно, при определенных обстоятельствах вода иногда превращается в лед. Однажды утром мне пришлось чистить ветровое стекло автомобиля от того, что мои домашние назвали инеем. Жена была в ужасе и даже стала поглядывать на меня странным, изучающим взглядом, словно я был не ее супругом, а потенциальным источником тепла.

Очевидно, произошла ужасная ошибка. Примерно на второй неделе моей работы, как раз тогда, когда я понял, что ничего не смыслю в журналах, что переоценил свои способности и что лучше всего мне вернутся во Флориду и устроиться мойщиком автомобилей, мой босс, Дейтон Мэтлик вызвал меня к себе. «Ну, как Вам нравится в Рейли?» - спросил он.

«Вы что, шутите? На улице 45 градусов. (Фаренгейта, около 7 Цельсия. прим. перев.) Такую погоду еще поискать надо!»

«Да, сегодня действительно прекрасный день. А что вы знаете о Вермонте?»

Я постарался вспомнить все что слышал или читал о Вермонте: «В этом слове два слога».

Он невозмутимо кивнул: «Ваши слова говорят о Вашем хорошем образовании. Хотя, конечно, это не вся правда».

Пытаясь сохранить остатки достоинства и произвести впечатление интеллигентного человека, я добавил: «Полярные медведи зимой мигрируют из Вермонта на юг, в Канаду, чтобы спастись от морозов настолько сильных, что ртуть замерзает и пингвины лопаются».

Дейтон пристально посмотрел на меня, барабаня пальцами дробь по столу в характерной манере, которая, как я впоследствии выяснил, означала, что он практически решил уволить вас. Возможно, он решил, что задание, которое он собирается мне дать, будет более действенным: «Я хочу, чтобы на следующей неделе Вы отправились в Вермонт и взяли интервью у человека по имени Джим Кук. О нем ходят слухи, что он лучший в тех краях, когда речь идет о замене мундштуков и ремонте трубок. О Вашем будущем мы поговорим, когда Вы вернетесь».

Поэтому мне пришлось поехать в Вермонт. Там я был вынужден признать: то, что я считал холодным климатом было просто тропиками в сравнении с погодой в Вермонте. Когда я пытался зажечь свою трубку, пламя застывало, и мне приходилось дышать на него, чтобы вернуть его к жизни. Облака, пересекающие границу штата, казалось, должны были мгновенно замерзать и падать вниз, ломая дома и автомобили.

Самые яркие впечатления от той поездки у меня остались от самого Джима Кука. Более талантливого, скромного, простого и гениального человека не существует. Его увлеченность своим ремеслом граничит с безумием, и мне это нравится. Благодаря этому первому интервью я понял, насколько мне повезло с работой. Для меня большая честь быть знакомым с Джимом и со многими другими трубочными мастерами, коллекционерами, фабрикантами, похожими на него, одинаково сильно привязанными к своему сильно специфичному увлечению. Второе интервью я взял у Кука 11 лет спустя. На этот раз мы говорили об изготовлении трубок. Как и в прошлый раз, было очень холодно, казалось, ветер, дующий с озера Шамплейн, подхватит меня и швырнет через деревья, но, несмотря на погоду, поездка была отличной.

----------------------------------------------------------------

Мастер бластер

Дж. Т. Кук возвел сэндбласт в степень замысловатого искусства. Каким образом ? Благодаря своей маниакальной страсти.

Ящик стола у Дж. Т. Кука заполнен обрывками наждачной бумаги. На каждом клочке тщательно проставлена дата, так что мастер может найти наиболее подходящий для той работы, которую он собирается сделать. Дж. Т. Кук с удовольствием проведет несколько недель, придумывая и изготавливая приспособление, которое поможет ему сделать другое приспособление, с помощью которого он сможет внести в конструкцию трубки незначительное изменение, которое никто не сможет обнаружить без помощи микрометра, микроскопа или ясновидящего. Достигнув желаемого, он почти танцует от счастья.

Его мастерская, расположенная в подвале дома, выглядит, словно в ней только что побывало стадо бешеных антилоп или словно в ней разорвалась бомба. Это не так уж далеко от истины – пара взрывов тут действительно имела место: то ли компрессор, то ли экспериментальный резервуар высокого давления для его пескоструйной машины. Груды опилок, мешки с бриаром, инструменты, части мотоцикла и эксперименты на разных стадиях завершения занимают каждый угол, каждую горизонтальную поверхность и вертикальную стену, каждый квадратный фут пола, и некоторые даже кажутся висящими в воздухе в нарушение всех законов гравитации. Мастерская отчасти напоминает египетскую гробницу после землетрясения, с той только разницей, что вместо золота везде лежит бриаровая пыль. Кук ценит бриаровые опилки дороже золота, в самом деле, это его золото. Он чрезвычайно увлечен искусством изготовления трубок. То, что ему удается заработать этим денег на самокруточный табак и тарелку супа, просто удачное стечение обстоятельств.

Кук стоит посреди всего этого хаоса словно счастливый эльф-хиппи. Небритый, с длинными волосам и в очках, он выглядит как будто на дворе 60-е. И хотя его мастерская похожа на волшебную страну беспорядка, он точно знает, где что лежит, и двигается с безошибочной точностью. В то время как вокруг царит ошеломляющая путаница, микрокосм, на котором он концентрирует свое внимание –  огромное значение каждой десятитысячной дюйма трубки, над которой он работает – остается чистым, безукоризненным и кристально ясным.

Традиционно сэндбласт был последней возможностью спасти трубку, обладающей слишком большим для гладкого финиша количеством дефектов. Гладкие трубки обычно имеют более высокую цену, особенно трубки с хорошим рисунком, однако Дж. Т. Кука это мало волнует. Когда ему на глаза попадается великолепный стрейт грейн, он говорит про себя: «Какая досада! Какой мог бы получится прекрасный бласт».

Вероятно, Кук единственный мастер, чьи сэндбластовые трубки пользуются большей популярностью, чем гладкие. Он делает очень мало гладких трубок, потому что очень любит процесс бласта. Каждая трубка, которую он делает, вызывает в нем детское восхищение, потому что блоки бриара отличаются друг от друга, в каждом из них есть своя загадка – а он обожает их разгадывать.

Когда Кук начал делать трубки 36 лет назад, им руководило отнюдь не стремление сделать трубку, которая бы курилась хорошо. «Я просто влюбился в бриар».

Кастелло использовали эмблему алмаза, ромб, на своих трубках, предназначенных для рынка США. Кук считает, что лучшего символа придумать трудно. «Бриар – это действительно алмаз в мире древесины. В самом деле, мало что может сравнится с ним. Есть другие сорта (деревьев), которые обладают похожими свойствами, но никто из них не сочетает в себе все свойства бриара и не имеет такой невероятно плотной и красивой древесины».

В 1972 году Кук работал графиком на телестудии. Его жена, Деб, купила бриаровый набор «сделай сам», чтобы помочь ему бросить курить сигареты. Трубку он вырезал, но сигареты не бросил. До сих пор он курит самокрутки, «так что стратегия не оправдала себя». Трубку он курит тоже, но обычно в конце дня, когда есть возможность расслабиться и полностью насладиться ею.

Кук купил еще несколько наборов и вырезал из них трубки-карикатуры: Ричард Никсон, Спиро Анью, Авраам Линкольн, Шерлок Холмс, различные фигурки султанов – работы были великолепны. «У меня было много набросков и рисунков, я понял, что надо раздобыть где-нибудь бриара».

В небольшом городке Стоуви по соседству была «Бриаровая мастерская» («The Briar Workshop»), принадлежавшая Эллиоту Нахуолтеру (Elliot Nachwalter) и его компаньону Йоргу Ямелке (Jorg Jamelka). Когда Кук узнал об этом, он взял несколько своих трубок и поехал туда, надеясь купить некоторое количество бриара. Кончилось все тем, что его взяли на работу.

«С экономической точки зрения это была совершенная глупость. Я бросил работу на телестанции и приступил к работе в «Бриаровой мастерской». Это был большой риск. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что я хочу быть трубочным мастером. Я не знал, что будет дальше, но я был настолько захвачен и заинтригован бриаром, то у меня просто не было выбора». Практичность никогда не была сильной стороной Кука, а финансовое благополучие не имело для него существенного значения в сравнении с возможностью развить свои способности в работе с бриаром.

Тогда он мало знал об основах устройства трубок. Он знал, что существуют стандартные формы, но его больше интересовали скульптурные возможности, нежели курительные свойства. «Тайны запутанной инженерии трубок, улучшающие их курительные свойства, были скрыты от меня. Бриар был просто хорошим материалом».

Спустя пару лет Нахуолтер и Ямелка начали обсуждать возможность переезда во Флориду. Это было на руку Куку. Он делал свои трубки дома и был в тот момент поглощен совершенствованием инженерии, что в мастерской делать было не сподручно. «Они хотели достичь определенного уровня производства. Соотношение цена / качество у их трубок было хорошее, лучше найти было непросто. Мне же хотелось больше внимания уделять отдельным трубкам. Мне хотелось добиться утонченности, более тщательного исполнения».

После переезда «Бриаровой мастерской» Кук продолжил делать трубки и даже получил некоторую известность, но двигаться в желаемую сторону не получалось. Примерно в это время в одном трубочном магазине он увидел рекламу «Левин Пайпс Интернэшнл» («Levin Pipes International»), компании Барри Левина из Крафтсбюри. Левин был пионером в области эстейт трубок. «Я связался с ним и отправился на встречу, прихватив несколько своих трубок. Левин был приятно удивлен, но он работал с трубками мирового класса. Данхиллы, Шаратаны, Барлинги и прочие, каких я раньше не видел. В сравнении с ними, мои трубки выглядели неплохо, но не того калибра».

Левин искал кого-нибудь, кто бы занялся восстановлением трубок и предложил эту работу Куку. «Мои трубки он тоже выставил на продажу, но акцент все же делался на восстановление. Я понимаю, насколько полезна была эта работа». Левин приносил бакалейные сумки с трубками по 200 - 300 штук за  раз. «Среди них точно были действительно хорошие трубки, но у меня не было возможности изучить, исследовать и измерить их». Барри обратил внимание Кука на некоторые  существенные отличия трубок высокого класса. Благодаря этому Кук понял, почему некоторые трубки оказываются лучше других. «Моя первая любовь к шеллам (финиш трубок Данхилл) была внезапной. Я смотрел на них и гадал, как такое можно было сделать. Я вырезал достаточно много замысловатых трубок, но то, что я увидел, нечто совершенно отличное и впечатляющее, волновало мой ум».

Работа с Левином имела огромное значение, благодаря ей Кук смог подробно, в деталях разобраться, чем отличаются трубки, курящиеся хорошо, и трубки, курящиеся плохо. Левин обычно расспрашивал коллекционеров, отдававших ему трубки на восстановление, и хорошо знал, какие трубки курятся лучше. Кук исследовал их и установил, какие факторы влияют на качество курения. «Мне пришлось разобраться, кто победитель среди трубок, а кто проигравший. В самом начале мое внимание привлекло следующее обстоятельство: трубки, про которые их владельцы говорили, что они курятся великолепно, были сделаны безукоризненно точно, аккуратно. Возьмем, например, какую-нибудь трубку Барлинг, с очень хорошо продуманной конструкцией. Посмотрев на нее я с уверенностью могу сказать, что эта трубка, несомненно, курится на отлично. У нее нет зазора, который бы приводил к образованию конденсата и где скапливались бы смолы, из-за которых трубка начинает кислить, высота и диаметр чаши сочетаются друг с другом, поэтому чаша не будет перегреваться, благодаря относительно холодному дереву трубка будет куриться прохладно, она сбалансирована, мундштук хорошо сделан, но главное то, как проходит дым внутри трубки. Изучая победителей, я понял, как что работает. К счастью, у меня была возможность разрезать несколько трубок на части. И я нашел ответ».

Полученные знания Кук использовал при изготовлении собственных трубок. Поскольку работа над внутренней частью загубника делалась практически вслепую, Кук совершенствовал свои технологии, а потом разрезал мундштук, чтобы увидеть результат своей работы. Благодаря этому он точно знал, как выглядит мундштук внутри по окончании работы.

После внезапной кончины Левина, Кук продолжил заниматься восстановлением трубок самостоятельно, благодаря большому числу постоянных клиентов. Работы было очень много, трубки приходили каждый день. Иногда казалось, что в гостиной посылок с трубками больше, чем мебели.

Длительные повторяющиеся движения руками во время работы привели к возникновению кистевого туннельного синдрома. Стоило ему провести день за полировальным кругом, и боль становилась практически невыносима. «Я понимал, что попал в беду, но ничего не мог поделать. У меня не было страховки, а зарабатываемых денег хватало только на еду. Мы знали в чем причина, мы знали, что надо делать, но у нас не было денег на операцию. Легче было на Венеру слетать. Родные, как могли, поддерживали меня. Моя карьера трубочного мастера была в опасности».

Среди курильщиков и коллекционеров прошел слух, что Кук в беде, что ему нужна срочная операция. Организовали фонд и люди со всего мира стали посылать деньги или трубки и аксессуары, которые продавались на аукционе eBay. Это все делалось тайком, так как знай Кук об этом, он, очевидно, не согласился бы. Но когда ему подарили чек на сумму, которая должна была покрыть все медицинские расходы, отказываться было уже поздно. «Я был совершенно поражен. Для меня случившееся было полнейшей неожиданностью. Счастливое событие, спасшее мою профессию. Если бы не оно, я вряд ли бы делал сейчас трубки».

Операция, к сожалению, не привела к полному излечению, а только замедлила развитие болезни. «В моем теперешнем положении дальнейшие операции не принесут существенного улучшения, а риск большой. Трубки я и так делать могу».

Кук постоянно носит кистевые браслеты, кроме моментов, когда он работает на пескоструйной машине. Браслеты туда просто не помещаются, к тому же точность движений настолько высока, что ничего не должно сковывать руки мастера. «В сравнении с другими этапами изготовления трубок, работа на пескоструйке совершенно безопасна для моих рук. Так что все ОК».

Чуть раньше, когда Кук почувствовал, что руки начинают отказывать, он понял, что рано или поздно ему придется сделать выбор. Если уж и жертвовать здоровьем, то ради изготовления трубок. Поэтому он отказался от ремонта. Больше восстановлением трубок он не занимается, за исключением только своих.

Знаменитый «список ожидания» Кука, задержка по которому составляет примерно три года, появился в конце 90-х, когда Кук сделал «Трубку 99-го года» для журнала «Pipes & Tobaccos». Кук считает, что этот проект был еще одним хорошим практическим опытом. «У меня был один год чтобы сделать 250 трубок. Каждый раз, заканчивая очередную трубку, я знал, что мне снова придется внимательно следить за каждым своим действием. Работая над заказом, я все время хотел провести лишнюю пару часов над тем или над этим этапом. Такой шанс выпадает раз в жизни. Целый год работать над одной конкретной формой, над тем, что происходит с этой формой, над каждым блоком бриара, ну, это ни с чем не сравнимая возможность».

К этому моменту Кук делал сэндбластовые трубки всего несколько лет, но уже заработал себе репутацию. Он потратил много усилий, чтобы придумать свой способ обработки. «Понадобилось множество исследований и экспериментов. Выбор абразивного материала и рабочего давления просто пугал меня».

Кук сам сконструировал свой шкаф для пескоструйки. Он покупал готовые форсунки, но вскоре понял, что то, что ему нужно в магазинах не продают. Поэтому Кук начал экспериментировать с изготовлением собственных. Спустя несколько лет он придумал свою систему обработки. Сейчас он экспериментирует с ней, постоянно пытаясь найти способ улучшить ее.

«В качестве абразивного материала для пескоструйки я использую смесь стеклянных гранул и бриаровой пыли. О необходимости применения бриаровой пыли я узнал в результате удачного стечения обстоятельств: у меня взорвалась одна из емкостей высокого давления, в результате чего абразив оказался рассыпан ровным слоем по всей мастерской, включая меня самого. Если бы я не был чертовски зол в тот момент, у меня случилась бы истерика». Поскольку абразивный материал достаточно дорог, Кук провел следующую пару дней собирая и просеивая его для повторного использования. «Когда я вернулся к работе над трубкой, благодаря бриаровой пыли, примешанной к абразиву, я увидел то, чего не видел раньше. Пыль помогла мне научиться определять твердые и мягкие области на трубке. Когда бриар воздействует на бриар, он вонзается в мягкие области, оставляя более твердые практически нетронутыми».

Кук использует систему с небольшой емкостью высокого давления, расположенной внутри пескоструйного аппарата. Воздух, прокачиваемый компрессором через эту емкость, подхватывает абразивный материал и через шланг подается к форсунке. Во время работы эту емкость приходится наполнять в среднем примерно 40 - 50 раз.

Емкость большего размера не годится. «Там очень большое давление и содержимое может спрессоваться, как бетон. Чтобы использовать емкость большего размера, нужно выходное отверстие большего диаметра. Если подключить к большой емкости маленькую форсунку, вроде тех, что использую я,  включить компрессор, в общем-то все равно, какое давление вы установите, из форсунки ничего не полетит. Она чертовски мала. Стеклянные гранулы забьют ее и на этом все кончится.

Поэтому необходимо, чтобы емкость и вся система были согласованы друг с другом. Это позволит вам использовать небольшие количества при чрезвычайно высоком давлении».

Влажность - еще один параметр, который нужно принимать во внимание. Даже сухой зимний воздух Вермонта может нести избыточную влагу. Абразивный материал, который использует Кук, чрезвычайно мелок, и любые, даже самые незначительные следы влаги, приводят его в негодность. Поэтому, через минуту работы, или около того, когда емкость с абразивом опустошается, Кук собирает его, просеивает, потом просеивает еще раз, и отправляет в микроволновку для сушки. После этого он просеивает его снова перед тем, как засыпать в емкость. Такое частое просеивание - насущная необходимость. «Мельчайшая частица чего угодно - ресницы, пластика или обычная песчинка - может засорить форсунку. Абразив, который я использую, значительно мельче песка. Более того, песчинка может стать настоящим кошмаром, она просто забивает форсунку».

Хотя абразивный материал похож по консистенции на тальк, под большим давлением он может быть опасен. «Я сейчас расскажу вам, вы ни за что не захотите направить струю из форсунки на открытый участок кожи, ни боже мой. Это похоже на то, как будто на вас направили факельную газовую горелку. Однажды я работал в старых, протершихся перчатках. Когда я поднес форсунку к трубке, которую держал в руках, в перчатке мгновенно образовалась маленькая дырочка. На том пальце у меня до сих пор нет отпечатков». Кук протягивает вперед заскорузлую ладонь с пальцами, торчащими в стороны под неестественными углами. Не похоже, что на остальных пальцах от отпечатков много осталось.

Кук использует форсунки трех разных размеров. Все они очень маленькие и сделаны самим мастером, так как купить такие негде. Каждая трубка проходит через четыре этапа обработки. На первом используется самая большая форсунка, равномерно открывающая рисунок. «Потом я прохожу маленькой форсункой, обрабатываю «птичий глаз» и прохожу вдоль каждого кольца, определяя границу между твердыми и мягкими областями. Я не прорабатываю до конца каждое кольцо, только отделяю их одно от другого. И все это маленькой форсункой. Каждый миллиметр каждого кольца».

После этого в ход идет форсунка среднего размера. «Ее хорошо использовать для работы с перевивающимися кольцами, которые уходят очень глубоко. Я стараюсь пройди вдоль каждого кольца вглубь насколько это возможно. Иногда я испытываю разочарование, когда, видя красоту бриара, не могу в полной мере раскрыть ее. После завершения этого этапа, после третьего прохода, я снова беру большую форсунку и еще раз обрабатываю всю трубку для придания бласту однородности, чтобы стали видимы отдельные волокна древесины. При моем способе работы , маленькая и средняя форсунки повреждают древесину. Пытаясь проследить каждое, самое маленькое волокно, я рискую уничтожить его. Последний проход должен быть достаточно легким, благодаря ему вся текстура становится видимой. После трех проходов мелкие подробности еще не заметны. Вы можете увидеть, как лежат кольца и где есть «птичий глаз», общее расположение, но каждое отдельное волокно увидеть еще нельзя. Но они там, мне нужно только мягко обнажить их. Они лежат рядом и благодаря разнице в их плотности, четвертый проход делает их видимыми».

В результате этой кропотливой работы на свет появляется бласт невероятной изысканности и отчетливости. Текстура дерева видна настолько отчетливо, что Кука часто подозревают в том, что он не бластует, а вырезает свои трубки, или комбинирует резьбу и бласт. «Я слышал, что есть люди, настойчиво полагающие, что мои трубки встречались с резцом на некотором этапе своей жизни. Хочу внести ясность: никакой резец никогда даже не приближался к этим трубкам. Вместо того, чтобы взяться за какой-нибудь острый инструмент и начать долбить себе обходной путь, я просто следую по маршруту, который показывает мне Мать Природа. Только чистый сэндбласт».

Трубки Кука это не только восхитительный сэндбласт, это еще и тщательно сконструированный курительный инструмент. Тенон с фаской доходит до самого дна мортизы, где дымовой канал слегка расширяется, чтобы обеспечить плотное соединение тенона и мортизы, что уменьшает накопление влаги и смол. Дымовой канал на всем протяжении от чаши до загубника мундштука сохраняет свое сечение, даже в самых плоских загубниках, поэтому течение воздуха остается ровным, без образования завихрений, приводящих к конденсации влаги.

Состав для карбонизации чаш, изобретенный Куком, не нарушает пористость бриара, а только способствует образованию хорошего нагара.

Однако, еще более важен процесс вываривания бриара. Тонкости этого процесса – еще одно изобретение  Кука. Он использует специальный нетоксичный растворитель и микроволновку. «В зависимости от блока, вываривание длится от пары дней до пары недель. После окончания работы на токарном станке и перед бластом я вывариваю блоки для того, чтобы удалить все смолы из него. Видно, как они выходят, такие розоватые капли. После вываривания трубка становится значительно легче».

Кук не запечатывает верх чаши во время вываривания. «Я пробовал, но трубки трескались. Тут штука в том, чтобы открыть поры бриара, чтобы они могли впитать что-нибудь нетоксичное для растворения танинов. Поэтому вываривание делится на два этапа: сначала микроволновка заставляет смолы и танины расширяться, это открывает поры и позволяет растворителю попасть внутрь. Сложность в том, чтобы отыскать нечто действительно жидкое, что не влияет на вкус, что легко проникает в дерево, смягчает его, открывает поры и быстро растворяет танины. Мой растворитель безопасен. Это был основной принцип, который мы с Барри (Левином) использовали в самом начале. Трубка не должна контактировать ни с чем ядовитым, хотя это очень сильно ограничивает поле экспериментов. Конечно же, я не буду употреблять в пищу свой раствор для вываривания, также как и состав для карбонизации, однако, если бы я съел их, это не принесло бы мне вреда».

После многолетних экспериментов Кук придумал свою методику вываривания трубок. «Я достаточно часто ошибался. Довольно много блоков полопалось в микроволновке, прежде чем я удостоверился, что 32 сек. - это как раз то, что нужно. Обычно я включаю сначала на 28 сек. дважды, потом на 30 сек. еще пару раз или, может быть, больше, в зависимости от того, насколько сильно нагревается блок. Как раз причина, по которой бриар нагревается, служит мне одним из способов определить, когда пора заканчивать. Микроволновка нагревает только воду. Поэтому в самом начале процесса блок нагревается настолько сильно, что его невозможно держать в руках. Повторив нагрев пару десятков раз – в течении нескольких дней, конечно же – вы получите блок, который будет едва теплым на ощупь».

После вываривания, но перед бластом, Кук определяет класс трубки, что не очень-то просто, так как заранее невозможно знать, какие дефекты скрыты в блоке.

Кук покрывает морилкой площадку для штампа и маркирует трубку перед бластом, так как пресс может поломать хрупкие элементы, если ставить штамп в конце работы над трубкой. После этого на штамп для защиты приклеивается кусок камеры от мотоциклетного колеса. По краю Кук наносит несколько капель суперклея. После бласта защита аккуратно срезается инструментальным ножом.

В настоящее время Кук делает трубок меньше, чем прежде. В основном, потому что на каждую трубку у него сейчас уходит больше времени. Дело тут не в его больных руках, а в том, что он продолжает вносить в процесс изготовления трубки новые и новые этапы, что требует больше времени, но позволяет сделать трубку чуть лучше. Десять лет назад на одну трубку у Кука уходило в среднем 12 часов, сейчас - около 20-ти. Принимая во внимание сложность процесса, он успевает закончить две-три трубки в неделю.

Понятно, что сокращение производства увеличивает спрос на его трубки. Чем больше он совершенствует свое мастерство, чем больше он тратит времени на работу, тем меньше он делает трубок, уменьшая возможность удовлетворить растущий спрос. «Думаю, я жертва собственного безумия». Легче купить трубку Кука бывшую в употреблении, нежели новую, просто потому что новые так трудно достать. «Я мог бы поднять цены, но мне хотелось бы, чтобы мои трубки были хотя бы отчасти доступными. Цены очень высоки, я вряд ли смог бы позволить себе купить свою же трубку. Что уж говорить об обычных курильщиках. Вероятно, я мог бы назначить цену вдвое выше теперешней, но не думаю, что мне бы это пришлось по душе. Мне очень жаль, что я не успеваю сделать трубки для всех желающих. Но я не могу упростить технологию ради ускорения процесса. Это не то, чего бы мне хотелось. Если завтра я придумаю что-то, что потребует дополнительных пяти часов, но позволит сделать трубку совершенно нового уровня, я обязательно это использую в работе. Я трачу столько времени, сколько нужно».

Так что не похоже, что трехлетних «список ожидания» сможет стать хоть сколько-нибудь короче. Всегда есть люди, которые хотят получить наивысшее качество и согласные ждать, сколько потребуется. Кук потратил несколько десятков лет, чтобы довести свое мастерство до совершенства, экспериментируя, разрезая превосходно сделанные трубки, чтобы увидеть результат своей работы, несколько раз взрывал свою великолепную мастерскую, натер мозоли на ладонях, и все это в стремлении сделать идеальную трубку. «Мне пришлось очень много работать, но я был не один. Я получил невероятное количество откликов от моих клиентов и друзей, не говоря уж об организации фонда для  спасения моей карьеры. Я очень счастливый человек. Просыпаясь по утрам, я все еще испытываю приятные волнения. Я встаю и спускаюсь в мастерскую, потому что я знаю, что там, и это что-то волнует меня. Я не могу вообразить, что перестал отправлять письма, что перестал быть любопытным, что передо мной не встают непрерывно вопросы, на которые я ищу ответ. Всегда есть еще что-то сверх того, что я успеваю закончить.

Я не хотел бы для себя другой судьбы».

Фред Ханна (Fred Hanna)
Pipes&Tobaccos, зимний выпуск ‘08

Статья переведена и размещена на форуме с любезного согласия автора статьи и редактора журнала.
Перевод Дмитрия Андрейко.

Курение трубки и решение проблем
Почему трубка способствует размышлениям и медитации

В литературе очень часто встречается мысль о том, что трубка способствует размышлениям, раздумьям и поиску решений различных проблем. Например, Шерлок Холмс несколько раз говорит Ватсону, что «это задача на три трубки». Любопытно, что многие из нас согласятся с этим, но редко кто задумывается о том, почему трубка помогает решать проблемы и как трубка погружает курильщика в созерцательное и задумчивое состояние. Начав курить в 1967 году, каждый раз наслаждаясь табаком из любимой трубки, я размышляю над чем-нибудь. Множество идей приходит мне в голову именно тогда. Часто я думаю о том, почему трубка так легко и естественно помогает мне решать сложные задачи, находить выход из запутанных положений.

Сигареты и сигары, кажется, не обладают похожим эффектом, хотя табак тоже участвует в процессе их курения. Я нигде не встречал ни слова о том, что сигары или сигареты приводят к глубоким мыслям. Флетчер Гробен, один из владельцев магазина «Фейдер’с тобакко» в Балтиморе, как-то раз сказал мне: «Удовольствие от сигары и удовольствие от трубки – два совершенно разных дела. И то, и другое расслабляет и радует, но только трубка обладает уникальной особенностью пробуждать мысли». «Вашингтон пост» в 2005 г. процитировала Дэвида Бэкбайла, владельца «Джорджтаун тобакко», сказавшего, что курильщики сигар отличаются от курильщиков трубок тем, что первые склонны «сильнее возбуждаться» и «торопиться».

Работая над этой статьей, я общался со многими курильщиками трубок, которые также любят хорошие сигары. Подавляющее большинство сказало, что «созерцательный эффект», присущий трубкам, не наблюдается при курении сигар. Со своей стороны я могу сказать, что курение сигарет или сигар не погружает меня в задумчивое или созерцательное состояние. Да, конечно, я могу замечательно провести время, куря сигару, но это никак не поможет мне в решении проблем или обдумывании результатов. Этим свойством в большей степени обладают трубки.

Можно сказать, что причина кроется в особенностях характера, в том смысле, что человек, расположенный к раздумьям и размышлениям, больше склонен курить трубку. Возможно, это действительно так, но большинство курильщиков трубки, с которыми мне довелось общаться, говорят, что трубка стимулирует мыслительный процесс и способствует более тщательному обдумыванию проблем, более внимательному рассмотрению различных аспектов жизни и бытия. Конечно, человек, привязанный к трубке, может быть склонен к размышлениям по природе. В любом случае, трубка служит большинству курильщиков лучшим инструментом для достижения совершенства в этом деле. Рич Эссерман, уважаемый курильщик, коллекционер и автор многих статей про трубки, однажды сказал: «Я обнаружил, что курение трубки открывает для моих мыслей новые и непохожие пути».

Потратив много времени на изучение задумчивого, созерцательного состояния, вызываемого моей трубкой, я собираюсь попытаться объяснить как и почему это происходит. Мой подход основывается на многолетнем опыте изучения и практики психологии и философии. Насколько я преуспею в этом, решать вам, возможно в тот момент, когда вы будете курить свою трубку.

Некоторые созерцательные аспекты курения трубки
Многие философы прошлого курили трубку. Они зарабатывали на жизнь, раздумывая и размышляя о жизни и бытии. Среди них такие люди как Бертран Рассел, Жак Деррида, Эдмунд Хассель, Мартин Хайдеггер и Жан-Поль Сартр. Знаменитый физик Альберт Эйнштейн тоже может считаться глубоким мыслителем. Ему принадлежат такие слова: «Курение трубки способствует взвешенному и объективному суждению о человеческих поступках». Это в самом деле так. Что же сделало трубку столь привлекательной для этих великих умов? Была ли это дань моде? Возможно. Но я считаю, что глубокие мысли и созерцательность, присущие курению трубки, выше веселых причуд и моды. Что же происходит на самом деле? В течение нескольких лет обдумывая эту проблему, я выкурил множество трубок табаку и, как мне кажется, нашел возможный ответ.

Во-первых, легкий дым табака медленно поднимающийся от чаши трубки, витающий и рассеивающийся, возникающий и тающий, напоминает саму природу мыслей. Так же как и дым, мысль отвлеченна, легка и неосязаема. Наблюдение за поднимающимся и рассеивающимся дымом сродни наблюдению за мыслям, когда они блуждают у нас в голове. Размышления о природе дыма, или возможно, сам дым, изменяют привычный образ мыслей и создают основу для абстрактного мышления и анализа. Но это еще не главное. То же самое можно сказать про сигары и сигареты, которые могут быть источником легкого дыма. В случае с трубкой все сложнее.

Очень важен расслабляющий фактор. У трубки есть встроенный, отказоустойчивый механизм успокаивающий и расслабляющий курильщика. Это очень просто. Трубкой невозможно наслаждаться на бегу, торопливо. Чем чаще вы затягиваетесь, тем горячее горит табак и тем сильнее обжигает ваш язык. Не важно, насколько хорош ваш табак, вы никогда не сможете насладится его вкусом, если будете курить его слишком горячо, и язык пострадает.

Сигары и сигареты можно курить быстро. Необходимо медленный темп курения, задаваемый трубкой, вызывает настроение, способствующее размышлениям и наблюдениям в противоположность физической деятельности и сильному возбуждению. К тому же, курение трубки напоминает общение с верным другом, к которому можно возвращаться снова и снова. Сигара – совсем другое дело. Чтобы насладиться ею, ее надо уничтожить.

Неторопливое, размеренное настроение вызванное курением трубки и бесформенный, изменчивый дым из чаши перекидывают мостик к таким же бесформенным мыслям в сознании. Курение трубки обеспечивает переход от материального мира вещей к нематериальному миру мыслей. Причудливо меняющийся дым из трубки может открыть свободу мыслям, не ограниченным жесткими, твердыми убеждениями. Такие ограничения, как мы знаем из научных исследований, является признаком слабого умственного здоровья и неспособности изменяться. Наблюдая за дымом, неторопливо поднимающийся из трубки, мы напоминаем себе, что проблемы и сложности не всегда «вырезаны в камне». Они часто изменяются по своим собственным правилам и могут быть решены подходящими, разноплановыми и иногда неожиданными способами. Доктор Фред Бергер, психиатр, однажды отметил, что курение трубки вызывает расслабленное, «медитативное состояние». Я согласен с ним и считаю, что это особенно похоже на начальные этапы медитации.

Курение трубки и диалектическое мышление
Я подхожу к тому, что по моему мнению, является ключевым моментом в понимании того, как трубка способствует мыслительной деятельности. Некоторые психологи считают, что человеческое абстрактное мышление основано на взаимодействии противоположных идей и понятий. Они говорят, что наше сознание делит весь мир на пары таких противоположностей и мы воспринимаем мир через взаимодействие таких контрастных противоположных полюсов. Любое понятие, которое может прийти нам в голову, имеет собственную противоположность. Примеры таких противоположных пар включают в себя добро и зло, свет и тьму, мудрость и глупость, жар и холод, плюс и минус, консервативность и либеральность, красоту и уродство, твердость и мягкость, широту и узость, опасность и безопасность. Этот список можно продолжать бесконечно.

Самое любопытное в этих парах противоположностей то, что они не являются истинными противоположностями, а скорее крайностями. Каждое понятие в паре зависит от своей противоположности. Чтобы до конца понимать любое из них, необходимо знать оба. Например, не зная света, невозможно понять идею тьмы. Не зная зла, мы не сможем оценить добро. Этот подход называется диалектическим мышлением.

Диалектический подход возникает, когда мы рассматриваем проблему или затруднение со всех сторон чтобы понять ее до конца. Самые влиятельные философы, такие как Кант, Хайдеггер, Сартр, являют собой великолепные примеры диалектический мыслителей. Многие психологи свидетельствуют, что когда мы принимаем во внимание все аспекты стоящей перед нами проблемы, то мы начинаем мыслить более эффективно и выдержанно. Почему? Рассматривая пары противоположностей мы получаем возможность заметить оттенки серого, возникающие между двумя крайностями. Дальнейшее наблюдение делает эти оттенки более выразительными. В конечном счете, говоря словами нашего брата-курильщика Альберта (Эйнштейна), «весьма спокойная и объективная» перспектива встает перед нашим внутренним взором. Скованные, негибкие люди, как правило, не различают оттенки серого. Новые идеи не соответствуют их упрощенному способу мышления, в противоположность тому, что Рич Эссерман назвал «новым и непохожим путем» мышления людей, курящих трубку.

Каким образом это применимо к трубке? Тут вот в чем дело. Трубка, в отличие от сигар и сигарет, в высшей степени сочетает в себе противоположности. Сама трубка – твердое, плотное, крепкое дерево, в то время как трубочный дым – эфемерен, легок и нереален. Трубку можно потрогать, дым потрогать нельзя. Нам необходимы другие органы чувств, чтобы воспринимать его. Взаимодействие трубки и дыма – диалектический процесс сам по себе – приводит к превращению материального в нематериальное. Курильщик, он или она, рассматривает и ласкает трубку, оценивает ее форму, объем, то, как она лежит в руке. На какое-то время можно обратить свое внимание на дым, который, в противоположность трубке, не имеет формы и который нельзя осязать. Но дым можно обонять, видеть и ощущать его вкус. Когда вы курите любимую трубку, такое переключение внимания будет повторяться снова и снова: на трубку, потом на дым и обратно на трубку. Даже если не смотреть специально на дым, сам процесс курения создает похожий эффект.

Возможно, что курение трубки естественным образом заставляет нас мыслить диалектически. Трубка облегчает нам всестороннее рассмотрение задачи, в то время как наше сознание переключается между конкретностью трубки и абстрактностью дыма. Можно сказать, что курильщики трубки погружаются в созерцательное состояние, позволяющее им внимательно исследовать все «оттенки серого» стоящей перед ними проблемы. Хотя курение трубки само по себе не может решить проблему и не сделает курильщика умнее, возможно, оно направляет мышление в наиболее подходящее русло.

Решение задач и трубка
Каким образом решение задач соотносится с курением трубки? По мнению некоторых практикующих психологов, проблемы часто имеют диалектическую природу, а именно: проблема часто возникает между намерением и равным ему по силе противонамерением. Например, выбирая себе профессию можно колебаться между стремлением бескорыстно помогать людям или эгоистично зарабатывать деньги. Другая часто встречающаяся в нашем обществе дилемма возникает перед пожилыми людьми: продолжать работать ради денег, оставаясь занятым, или уйти на покой, чтобы отдыхать и тратить заработанное. Короче говоря, когда перед человеком встают равные по силе замыслы и препятствия, он оказывается озадачен, запутан и загнан в ловушку этим конфликтом.

Такова структура большинства проблем. Исследуя противоречия со всех сторон, а также все промежуточные «оттенки серого», объединяя или разделяя их, можно найти решение. Как я уже говорил ранее, курение прекрасной трубки само по себе не решит вашу проблему, но оно создаст условия для появления решения.

Наблюдения и трубка
Известно, что простое наблюдение является ключевым фактором научного прогресса, лежащего в основе практически всех наших выдающихся технологических и медицинских достижений. Проще говоря, наблюдение – это способ изучения явлений «методом пристального вглядывания» с целью получения новых знаний. Курение красивой трубки, наслаждение ее прекрасным вкусом, может стимулировать нашу способность к наблюдениям. Восхищение – тоже способ наблюдения, когда рассматривают нечто прекрасное или удивительное. Поэтому наблюдение не только действенное, но и доставляющее удовольствие средство.

Я считаю, что курение трубки расширяет нашу способность наблюдать благодаря различным аспектам, привлекающим наше внимание. Форма, рисунок бриара, отделка, размер, дизайн, инженерия, толщина стенок чаши, мундштук – это только часть того, что привлекает нас в трубках. Мы наблюдаем вкус табака благодаря нашей привязанности к хорошему вкусу и аромату. Большое количество выпускаемых табаков также дает нам огромное поле для исследований. Созерцая гармоничную совместную работу великолепной трубки и прекрасного табака, создающую восхитительные вкусовые ощущения, мы также расширяем свои наблюдательные навыки.

Возможно, что пристальное наблюдение или исследование трубки, дыма, вкуса и процесса курения прокладывает путь для глубокого понимания проблемы или ситуации. Такое глубокое проникновение в суть дела называется проницательностью. Это способность проникать сквозь внешнюю оболочку, читать между строк, смотреть в корень проблемы или ситуации. На обычном языке проницательность – это способность отделять зерна от плевел, или простая способность распознавать ерунду (bullshit). Шерлок Холмс обладал проницательностью в избытке. Проницательность – главное богатство мудрого, наблюдательного и сообразительного человека. Она необходима всем нам. Без нее мы наивны и опрометчивы, нас легко можно обмануть и одурачить, что приводит к дорогим ошибкам в суждениях.

Проницательность – ценное и важное жизненное умение. Мой опыт свидетельствует, что курильщики трубок в высшей степени наделены им.

Тарек Манадили www.theitalianpipe.com
Pipes&Tobaccos, зимний выпуск ‘08

Статья переведена и размещена на форуме с любезного согласия автора статьи и редактора журнала.
Перевод Дмитрия Андрейко.
//Правильное произношение имени мастера: Кавикки, с ударением на второй слог.

Иной урожай.
Клаудио Кавикки, будучи фермером, упорно трудился на своей земле, чтобы получить лучший урожай. Теперь знаменитый трубочный мастер так же упорно работает, чтобы раскрыть всю красоту бриара.



Если спросить трубочного мастера, что побудило его сделать свою первую трубку, можно услышать в ответ от «Мне было интересно, получится ли у меня» и «Мне был интересен сам процесс» до «Мне не нравились трубки, которые можно было купить». Задав тот же вопрос Клаудио Кавикки, мы получим ответ совершенно иной и довольно неожиданный: «Я решил вырезать свою первую трубку потому что был слишком нетерпеливым». 55-тилетний итальянский джентльмен с седой бородой, в очках, с тихими манерами выглядит скорее похожим на профессора, чем на фермера, ставшего трубочным мастером. «Я заказал трубку Caminetto Oom Paul в табачном магазине по-соседству. После почти года ожидания, я решил взять ситуацию в свои руки и вырезал себе свою первую трубку».

Раздобыв блок бриара и используя свои познания в технике, Кавикки сделал свою собственную Caminetto Oom Paul, с той лишь разницей, что на ней не было штампа Caminetto. Несмотря на отсутствие у Кавикки опыта, теоретических и практических знаний об изготовлении трубок, несмотря на то, что он сделал всего одну трубку с прозрачным плексигласовым мундштуком, результат оказался того же высокого качества, как то, которое он хотел получить, заказывая Caminetto Oom Paul. В этот момент он стал трубочным мастером. Пробыв фермером почти 30 лет, Кавикки продал свою землю и в 2005 г. переехал в свой родной город, Бариселла (Baricella) в Италии, чтобы посвятить все время изготовлению трубок. Его жена Даниела стала помогать ему, занимаясь рустированием, финишной обработкой и полировкой трубок. Они купили дом, достаточно большой, чтобы в нем разместилась трубочная мастерская-студия и хранилище бриара.

Перед тем, как удалиться от фермерских дел и посвятить все время трубкам, Кавикки делал примерно 1200 трубок в год. Естественно можно было бы предположить, что уделяя больше времени трубкам, он сможет делать их больше. Однако в 2006 году он сделал всего около 600 трубок. Двукратное сокращение производства должно было бы расстроить Кавикки и его клиентов, так как спрос на его трубки стабильно рос, но Кавикки не беспокоился.

«Теперь, когда я делаю трубки, я вижу больше «призраков» (подводных камней)», – объясняет Кавикки. Он один из самых въедливых перфекционистов, встречавшихся мне. Чем выше его требования к себе самому и к трубке, над которой он работает, тем больше времени он уделяет деталям. Означает ли это, что трубки Кавикки, сделанные ранее, хуже, чем выпускаемые сейчас? Ответ в большинстве случаев нет, вот почему Кавикки употребляет слово «призрак».

В хороший день, когда ему удается без перерыва работать 12 часов, Кавикки делает не менее четырех трубок, но это не означает, что он может сделать 1440 трубок в год.

«Конечно, мне бы хотелось, – говорит он со вздохом. – Но видите ли, работать в таком темпе, столько времени каждый день круглый год совершенно невозможно. Я могу сделать четыре трубки в хороший день. Но иногда, проработав целый день, к вечеру я успеваю закончить всего две трубки».

Став трубочным мастером, Кавикки никогда не искал и не получал помощи ни от одного сведущего в этом ремесле человека. Но будучи авторитетным курильщиком, выигравшим несколько турниров по медленному курению трубки (Чемпионаты Италии в 1983, 1985, 1988; Чемпионаты Мира в 1989, 1991, 1993 – прим. перев.), он определил собственные предпочтения и стал следовать своим бескомпромиссным стандартам качества. Кроме этого, Кавикки посещал табачные магазины и смотрел, какие трубки продаются. Один из брендов, Шаратан, оказал сильное влияние на стиль и дизайн ранних трубок Кавикки.

«Самое смешное то, что у меня никогда не было ни одной трубки Шаратан. Но мне всегда нравились их качество и эстетика».

Кавикки нравились формы и великолепный рисунок бриара у трубок Шаратан. Более всего он любил то, как изящно и красиво сочетаются форма и рисунок. В трубках Кавикки можно легко заметить влияние Шаратана. Оно проявляется в том, что его трубки больше, чем многие прочие, и рисунок бриара в них проявляется наилучшим образом. Первые 20 лет Кавикки даже окрашивал свои трубки в особый красный цвет, похожий на шаратановский.

Один из самых трудных и затратных по времени аспектов способа, которым Кавикки делает трубки, состоит в том, чтобы подобрать некую форму позволяющую рисунку бриара проявиться наилучшим образом. Иногда наоборот рисунок диктует наиболее подходящие размер и форму. Следующий этап, полировка трубки вручную, также требует много усилий и времени. После того, как форма трубки выведена и Кавикки приступает к финишной отделке, он не упускает ни единой возможности добиться того, чтобы поверхность трубки была настолько совершенна, насколько это возможно сделать человеческими руками.

За то время, что Кавикки занимается изготовлением трубок, он предложил как множество новых прекрасных форм, так и новые интерпретации форм стандартных и классических. Будучи курильщиком, Кавикки предпочитает изогнутые трубки. Как мастеру ему больше импонирует форма ловат и ее производные. В конечном счете, именно сложность ловата привлекает его возможностью беспрестанного соревнования с самим собой. Кавикки считает, что каждая особенность изготовления ловата, начиная от выбора куска бриара и удобного положения мундштука, требует много знаний и внимания к деталям.

«Блок должен быть достаточно большим, значит – от старого дерева. Только старое дерево растет достаточно долго, и дает резчикам бриара кап нужного размера, из которого можно вырезать эбашен, который, в свою очередь, можно превратить в ловат. Поэтому мысль о ловате, или о канадке, или о ливерпуле приходит мне в голову на фабрике у резчиков бриара. С другими формами такое бывает редко».

У ловата длинный чубук и короткий мундштук должны соединяться изящно и гармонично, чтобы обеспечить максимальный баланс и комфорт. Свобода трубочного мастера достаточно сильно ограничена, т.к. ловат – форма классическая и предопределенная; чтобы сделать такую трубку необходимы серьезные умения и опыт. Эти особенности ловата Кавикки считает неотразимыми и в высшей степени приятными.

Следующими формами по сложности, согласно Кавикки, являются бильярд и бульдог. Эти две формы сложны необходимостью соблюсти баланс и показать красоту бриара, следуя при этом ограничениям и требованиям, предъявляемым формой. Кавикки считает большей сложностью сделать бильярд с прямым пламенем (straight grain) или с рисунком «птичий глаз» в 360° чем трубку размера extra large с высшим грейдингом, Diamante. Он говорит, что мастеру часто приходится выбирать между бильярдом идеальной формы или трубкой с совершенным рисунком бриара. Комбинация этих двух противоположностей – самая трудная задача, встающая перед трубочным мастером.

Кавикки отрицает мнение, что трубки с прямым пламенем курятся лучше, чем прочие. «Я считаю, что нет связи между рисунком бриара и тем, как трубка курится. Говоря о курительных качествах и полагаясь на свой опыт курильщика, я утверждаю, что трубка с прямым рисунком может разочаровать вас, также как трубка с обычным или даже плохим рисунком может быть великолепной».

Кавикки придумал несколько чрезвычайно привлекательных и новаторских форм. Большинство этих форм не имеют названия, поэтому он соглашается, что обсуждать их с известной долей точности непросто. Однако Кавикки с нежностью говорит о разных трубках, основанных на форме вулкан. Одна из таких трубок выделается ромбовидным чубуком, большой вставкой из оливы и искусно сделанным мундштуком. Еще одна форма, пользующаяся популярностью, – «летающее блюдце», определенно самая маленькая, если говорить о размере табачной камеры, трубка Кавикки. «Летающее блюдце» в гладком финише всегда обладает пленительным сочетанием прямого пламени и «птичьего глаза».

«Олифант (oliphant) размера extra-large и сислаг (sea slug – вид голожаберных моллюсков) – вот еще две выразительные формы, которые я делаю уже много лет. Олифант – это трубка с лучшим соотношением цена/качество в не зависимости от грейдинга. Сислаг сделать очень сложно, так как необходим блок бриара с массивным верхом плато».

Кавикки делает свои трубки в трех разных финишах: рустированные (черные или желто-коричневые), гладкие коричневые и гладкие натуральные. Система грейдинга основана на комбинации финиша и количестве знаков ©, включает в себя семь основных уровней плюс Diamante – высший грейд Кавикки, обязательно «прямое пламя», straight grain. В настоящее время примерно 15% трубок выпускаются рустированными черными, 5% – рустированными желто-коричневыми, 45% – гладкими коричневыми (© и ©©) и 35% - гладкими натуральными (©©©, ©©©© и ©©©©©).

Хотя спрос на трубки в натуральном финише высшего грейдинга (5©) растет, Кавикки делает их все меньше по причине возрастающих собственных жестких требований и теории «привидений». Если Кавикки не уверен, какой грейд присвоить трубке, 4© или 5©, он всегда выбирает более низкий грейд, поскольку в этом случае он не рискует своей репутацией и качеством трубок более высокого грейда, не говоря уж о том, чтобы обмануть ожидания своих клиентов.

За 33 года занятия трубочным ремеслом, Кавикки сделал около 70-ти трубок грейда Diamante. Однако, принимая во внимание то, насколько он становится более требовательным со временем, Кавикки считает, что не более половины из них удостоились бы грейдинга Diamante сейчас.

«Трубка получает грейд Diamante в 98% благодаря рисунку бриара и 2% отсутствию сендпитов. Я принимаю во внимание плотность пламени и его распределение по всей трубке. Другой важный момент – насколько форма трубки проявляет рисунок бриара».

Несмотря на редкость трубок Diamante, Кавикки сильно везло последние два года. Не менее пяти трубок прошли придирчивый контроль и удостоились высочайшего грейда. Конечно не все трубки грейда Diamante одинаковы, из этих пяти одна настолько превосходит остальные в совершенстве ее красоты, что Кавикки сомневается, что ему когда-либо доведется сделать более красивую трубку.

Курильщики, у которых есть трубки Кавикки, считают его одним из самых талантливых и искусных мастеров не только в Италии, но и в мире. Но большинство не знает, что Кавикки является одним из ведущих специалистов по бриару. Каждые два месяца Кавикки посещает своего поставщика бриара. Он проводит там целый день, отбирая блоки, один за другим, принимая во внимание, какие трубки он собирается делать и какой рисунок бриара лучшим образом подойдет для них. В основном бриар тосканийский, но Кавикки подтверждает, что часто бриар из разных регионов продается вместе. Но для него это не имеет значения, поскольку он полагается на свое знание материала и оценивает каждый блок по своим собственным критериям. Делая выбор, Кавикки рассматривает все свойства каждого эбашена.

«Вначале я оцениваю рисунок. Он должен быть плотным, прямым и единообразным насколько возможно со всех сторон будущей чаши. Уже на этом этапе я должен представить форму трубки, которую однажды мне предстоит вырезать из этого конкретного блока бриара. Вес блока обычно служит хорошим показателем того, насколько хорошо высушен бриар, но для меня это не главное. Видите ли, я предпочитаю приобрести бриар сразу после варки, что означает, что блок будет тяжелым из-за высокого содержания в нем влаги.
Сушка, выдержка и хранение бриара после покупки продолжается в специальном помещении в моем доме. Дерево проводит там два года под моим пристальным наблюдением, после чего признаю его годным для изготовления трубок. Это означает, что только что купленный блок бриара вновь увидит свет не раньше, чем через два года».

Накопленный за многие годы опыт привел Кавикки к системе покупки бриара раз в два месяца. Во-первых, это позволяет ему распределять стоимость бриара и тратить шесть раз в год небольшие суммы, вместо двух значительных. В то же время, это дает Кавикки возможность выбирать лучший бриар, уменьшая риск получить материал не соответствующий его представлениям о качестве. Для мастера это естественный риск-менеджмент. Еще один важный фактор, это время, необходимое для тщательного выбора бриара. Если для того, чтобы отобрать 200 блоков, Кавикки тратит целый день, нетрудно вообразить сколько времени потребуется, чтобы выбрать 1000.

Хорошим показателем того, как Кавикки разбирается в бриаре, его опыта работы с сырым материалом, его мастерства, его удачи, в каком-то смысле, служит то, что из 10 блоков обычно получается 8 или 9 законченных трубок, каждая из них отличается тем великолепным качеством, которым знамениты его трубки. Кавикки считает, что 8-9 трубок из 10 блоков служат достойной наградой тем усилиям, что были потрачены на выбор бриара, на его сушку и выдержку в течение 2 лет.

Трубочные мастера часто предпочитают один сорт бриара другому. Не отрицая тот факт, что калабрийский бриар отличается от греческого, в основном из-за климата и почвы, Кавикки считает, что качество не присуще какому-то конкретному сорту, и что именно качество, или его отсутствие, в конечном итоге, определяет результат.

«Блок калабрийского бриара может быть превосходного, обычного или низкого качества, так же как и блок греческого. Все сводится к тому, как дерево было высушено, разрезано и выдержано, и в каких условиях. Вы можете купить трубку мастера, который известен тем, что использует только калабрийский бриар, и окажется, что трубка курится великолепно. В то же время в ваши руки может попасть трубка другого мастера, делающего трубки исключительно из греческого бриара, и эта трубка окажется хуже первой. Можете ли вы на основании этого опыта утверждать, что калабрийский бриар лучше греческого? Ответ может быть да, но вы должны принять во внимание, что калабрийский бриар первого мастера может быть хорошего качества, а греческий другого – нет».

Утверждения некоторых курильщиков о том, что они могут определить происхождение бриара просто поглядев на блок или на законченную трубку, вызывают у Кавикки улыбку. Несмотря на все свои знания о бриаре и на весь опыт изготовления трубок, Кавикки даже не допускает и полностью отрицает существование способности делать это. Он соглашается только с возможностью определять конкретный сорт бриара после многих и многих лет работы с только с этим сортом.

«Так вышло, что я знаю корсиканский бриар как никто другой, поэтому думаю, что способен распознать его в блоке до того, как из него сделают трубку. Говоря так, я не утверждаю, что смогу сделать это в любом случае. Более того, я готов поспорить с любым, кто, войдя в комнату, полную бриаровых блоков из разных источников, будет способен рассортировать их по месту происхождения просто взглянув на них».

Другими словами, Кавикки сможет забрать свои слова обратно только если встретит человека, который продемонстрирует такую способность на деле. Что касается определения сорта бриара по готовой, законченной трубке, то тут даже демонстрация не нужна. Кавикки начисто отрицает подобную возможность.

Кавикки также занимает твердую позицию в спорах о преимуществах эбонитовых и акриловых мундштуков. Сам мастер использует исключительно акрил.

«Я совершенно не согласен с той точкой зрения, что эбонит лучше акрила, — говорит Кавикки слегка раздосадовано и неодобрительно нахмурившись. — Я согласен, что эбонит мягче «за зуб», но у него есть множество недостатков, которые в конечном итоге перевешивают его достоинства. Как курильщик, я предпочитаю акрил. Главная причина такого моего отношения кроется в главном недостатке эбонита — со временем он выцветает, обесцвечивается. Несправедливо упрекать трубочных мастеров в том, что они используют акриловые мундштуки вместо эбонитовых, чтобы незаслуженно придать своим трубкам более дорогой вид. Если принять во внимание тот факт, что большинство курильщиков предпочитают акрил, то несправедливость становится вопиющей».

Трубки Кавикки продаются преимущественно в США. Несмотря на высокое качество и разумные цены, некоторые отказываются считать трубки Кавикки «хай-грейдом», «high-grade», позиционируя их как трубки среднего уровня, «mid-range».

«Честно говоря, я глубоко задет и разочарован. Думая о том, насколько я предан своему делу, сколько опыта вложено в мои трубки, не говоря уж об их высоком качестве, я просто не понимаю, как может быть возможно подобное несправедливое деление на категории».

Кавикки считает, что он не может делать трубки еще более высокого качества, поскольку полагает, что более высокое качество недостижимо. Он основывается на своих знаниях и внимательном изучении не только своих трубок, но и работ других мастеров вне зависимости от их происхождения. Единственная причина, по которой трубки Кавикки не считаются лучшими среди всех, это цена.

«Разве я виноват, что делаю все возможное, чтобы предложить качественный продут по разумной цене? Некоторые продолжают отрицать несомненное качество, которое, к тому же, они видят собственными глазами, и считают цену достаточным основанием, чтобы называть мои трубки «средним уровнем». Я не собираюсь позволить подобным заявлениям отвлечь меня от моей работы или лишить меня удовольствия, которое я получают от создания трубок».

Кавикки не считает себя художником, скорее, мастеровым, ремесленником, специалистом. По этой причине он не слушает людей, судящих о его трубках по дизайну. Он надеется, что однажды кто-нибудь докажет ему, непредвзято и логически, почему его трубки не считаются настолько же хорошими, как трубки других производителей, вне зависимости от того, кто их сделал, где, как, и что более важно, не принимая во внимание цену. А пока Кавикки продолжает считать свои трубки лучшими, с технической точки зрения, из всех, которые можно сделать.

Хотя мастера раздражает существующая репутация его работ, Кавикки совершенно не сожалеет о том, что стал трубочным мастером. Единственный досадный момент в его карьере состоит в том, что понадобилось почти 15 лет упорной работы, прежде чем его трубки нашли свой путь к покупателям. Все это время он делал трубки максимально возможного качества и продавал их друзьям и местным табачным магазинам. Кавикки знал, что его трубки достаточно хороши, чтобы продаваться по существенно большей цене, но он не знал, что нужно сделать для этого. Поэтому он продолжал создавать новые формы, совершенствовал свои навыки, придумывал новые и улучшал существующие приспособления и оборудование.

Для Кавикки идеальный вечер после плодотворной работы над трубками выглядит так: он сидит в гостиной перед камином вместе с Даниелой и курит «Three Nuns» из большой трубки. И хотя этот долгий день закончен, Кавикки уже планирует следующий.

«Вечером я думаю о том, что буду делать завтра, над какими трубками работать. Я надеюсь, что со временем мои трубки заставят радостно улыбнуться моего собрата-курильщика где-нибудь на Земле». P&T

Перевод: Д. Андрейко
Статья переведена и размещена на сайте с любезного согласия Чака Стениона, редактора Pipes&Tobaccos.
__________________________________________________________

Briar’s ambassador
by Stephen A. Ross
Pipes&Tobaccos magazine.
Summer 2008

26 февраля 2007 г., вскоре после возвращения из ежегодного турне по юго-востоку США, Бьярн Нильсен скончался от сердечного приступа. Нильсен оставил после себя жену Ивонну, детей Генриетту и Кристиана и двоих внуков.

Pipes&Tobaccos удалось взять интервью у мастера на выставке в табачном магазине McCranie’s 19 января. Этой статьей мы отдаем дань Бьярну Нильсену.

Посол бриара.

Бьярн Нильсен отказался от перспективной дипломатической карьеры в Министерстве иностранных дел Дании ради возможности стать одним из самых известных трубочных мастеров в мире.

Время 13.30. Субботний полдень в табачном магазине McCranie’s, что в городе Шарлотт в Северной Каролине. Около дюжины курильщиков слоняются по магазину, курят трубки, и тонкая голубая дымка с легким сладким ароматом висит в воздухе. Другие курильщики заходят в магазин, исследуют витрины, делают свои покупки и уходят. В тот день более 50 человек посетили магазин McCranie’s. Некоторые отмечали, что сборище внутри магазина больше напоминало клубную встречу или трубочную выставку. Все эти люди пришли встретиться с датским мастером Бьярном Нильсеном.

Около входной  двери Нильсен установил стол, на котором разложил около 40 своих самых лучших трубок. Весь прилавок Нильсен заставил коробками с серийными трубками, по 12 шт. в коробке. Всего было выставлено около 500 трубок, но их было еще больше, когда 10 дней назад Нильсен прилетел в США, и он надеется продать их почти все до возвращения в Данию через 10 дней.

В три недели путешествия чрезвычайно плотно уместились визиты в магазины Джорджии, Теннеси и обоих Каролин. Такой тур мастер совершает примерно в это время года в течении уже многих лет. И местные продавцы трубок и их клиенты определяют время года по визиту Нильсена, также как жители Сан Хуан Капистрано отмечают приход весны по возвращению ласточек.



Широкоплечий, с румяным лицом и седой бородой 66-тилетний Нильсен не присаживается ни на минуту, находя возможность поговорить с каждым посетителем магазина. Он рассказывает что-то шести или семи курильщикам, расположившимся в холле McCranie’s. Потом переключается на обсуждение международной торговли с другим посетителем перед тем, как заговорить с только что вошедшим человеком лет 30 с небольшим, который собирается начать курить трубку, потому что его жене не нравится запах сигар.

Нильсен разговаривает с ним почти полчаса, объясняя тонкости курения трубки. Он демонстрирует ему свои трубки из коллекции «Bjarne», а также трубки других марок, которые, по его мнению, будут хороши для начала. Нильсен с энтузиазмом рассказывает о преимуществах прямых трубок над изогнутыми, но советует выбрать ту трубку, которая понравится больше всего. В конце концов посетитель выбирает трубку «Bjarne». Нильсен поздравляет его с выбором и с удовольствием оставляет свой автограф на мешочке, в котором лежит трубка. Глядя на то, как Нильсен общается со своими покупателями, становится понятно, как одному из самых занятых и напряженно работающих трубочных мастеров мира, проводящему по полгода в путешествиях по Америке, Азии и Европе, удается обзавестись таким количеством друзей по всему миру. Бывший дипломат из Министерства иностранных дел Дании стал послом трубочного мира.



Нильсен впервые закурил трубку в 1958 г., когда ему было 16 лет. Он сделал несколько трубок для себя, это занятие ему понравилось и он начал делать трубки для своих друзей. В Копенгагенском университете Нильсен получил степень MBA и устроился на работу в Министерство иностранных дел Дании. Он помогал датским компаниям, экспортирующим свои товары, и устанавливал связи с иностранными компаниями, желающими производить свою продукцию на территории Дании. Работа Нильсену нравилась, хотя и не удовлетворяла его в полной мере. Несколько неожиданных событий навели Нильсена на мысль о перемене карьеры.

«В 60-х трубки ручной работы были очень популярны в США. Ко мне обратились несколько американских компаний, желающих импортировать датские трубки ручной работы. Каждый раз мне приходилось отвечать: «Извините, но в Дании нет компаний, которые могли бы экспортировать трубки ручной работы». Однажды я послал двум компаниям, которые обращались в министерство, фотографии нескольких своих трубок. Прошло несколько недель прежде чем я получил ответ. Обеим компаниям трубки понравились, и они интересовались, сколько трубок и как быстро я могу сделать и сколько они будут стоить? Я продал все трубки, что у меня были, безо всяких проблем».

Ранее все сделанные трубки Нильсен дарил друзьям, полагая изготовление трубок своим хобби и продолжая взбираться по дипломатической лестнице. Однако, успех его трубок в США заставил Нильсена в 1973 г. задуматься о том, чтобы покинуть работу в министерстве.



«Мне хотелось основать собственную компанию, и поскольку я демонстрировал некоторые успехи как трубочный мастер, я, наконец, решился. Без сложностей, конечно же, не обошлось. – говорит Нильсен с улыбкой. – Моя жена решила, что я повредился рассудком, поскольку останься я на службе в министерстве, лет через 20 я мог бы стать послом. У той работы было множество преимуществ: деньги на счету в банке и возможность путешествовать по миру. Но жена поддержала меня, потому что считала, что если я добьюсь успеха будет здорово. Если же нет, я всегда смогу найти работу в частном бизнесе».

Нильсен оставил перспективную дипломатическую карьеру ради своей любви к бриару. Посвящая все время изготовлению трубок, Нильсен задумался о названиях для них. Посоветовавшись с американскими покупателями, мастер решил называть трубки древними нордическими и викинговскими именами. Это было до того, как Нильсен стал использовать свое имя, Bjarne.

«Никто не знает, как правильно произносится мое имя, но это и к лучшему, так как это означает, что его никто не забудет», – смеется Нильсен.

Как бы ни произносили его имя: Бейарни, Бейарн или Биджарни, Нильсен упорно работал несколько месяцев только как трубочный мастер. И хотя он мог делать трубок больше, чем когда-либо прежде, Нильсен заметил, что его банковский счет убывает, поскольку за многие проданные трубки еще не заплатили. Нильсен решил, что ему нужен помощник в изготовлении трубок на то время, которое он будет тратить на отслеживание платежей. Случайная встреча с двумя трубочными мастерами, работавшими у Пребена Хольма и желавшими переменить место работы, дала Нильсену возможность сосредоточиться на финансовых вопросах.



«В то время Пребен Хольм был одним из ведущих датских мастеров. Они жаловались на условия на фабрике и я предложил им работу. Это была большая удача, поскольку они точно знали, чего американцы ждут от трубок ручной работы, они работали очень быстро и научили этому меня».

На протяжении 70-х Нильсен продавал на американском рынке только трубки ручной работы. В 1979 году он посетил трубочную выставку во Франкфурте, где впервые увидел трубки классических форм. Нильсен хотел продавать свои трубки в Германии, однако, он понимал, что его фрихенды слишком экстравагантны для консервативного немецкого рынка. После переговоров с небольшим немецким импортером, Нильсен решился добавить классические формы в линейку своих трубок и уехал домой с заказом. Шесть лет спустя Германия стала самым лучшим рынком для Нильсена.

«После нескольких лет изготовления одних только фрихендов было не так то просто начать делать трубки традиционных форм. Тут необходимо мыслить иным образом. Для классических трубок существуют определенные ограничения, рамки и нормы. Первая трубка, которую мы отправили в Германию по мнению нашего партнера была все еще слишком вычурна. Он попросил нас делать трубки более консервативных форм. Нам пришлось хорошо для этого потрудиться».



Хотя на первый взгляд кажется, что Нильсену и его команде было непросто переключиться на трубки традиционных форм, они приложили достаточно усилий, чтобы в 1985 году Германия стала самым выгодным для Нильсена рынком. Это первое место Германия занимала 10 лет, пока США снова не потеснили ее. В 2007 году Нильсен продавал свои трубки в 32 странах, на рынки 20 из них мастер вышел после участия во франкфуртской выставке.

«Для нас это очень интересная мероприятие. Пока существовала Берлинская стена, на выставку приезжали люди из Западной Европы, Северной Америки и из Японии. После падения Берлинской стены стали появляться посетители из Восточной Европы. Сейчас Россия и Китай для нас являются третьим и четвертым по величине рынками после США и Германии.  Клиенты оттуда покупают в основном трубки высшего класса. Это другие деньги, они тратят их легко, не задумываясь. Глядя на Запад, они видят новые для них вещи, которые у нас есть, а у них нет. Трубки, например. Правильно или ошибочно они полагают, что чем дороже стоит вещь – тем она лучше. При отсутствии традиций курения трубки  требуется время  для возникновения спроса и для появления сведущих покупателей, поскольку кроме грамотных курильщиков есть еще и розничные продавцы, которые продают трубки, но не продают табак, как, например, в Китае, где правительству принадлежит монополия на торговлю табачными изделиями. Это создает трудности, поскольку имея только одну половину целого, трудно обучить желающих».

Added:


Вероятно, Нильсен многое знает о трудностях трубочной торговли на развивающихся рынках, поскольку имеет непосредственный опыт. В дополнение к трем месяцам, которые Нильсен тратит на посещение магазинов в США, еще три уходят на поездки по Европе и Азии. И хотя такой плотный график вынуждает Нильсена проводить полгода вдали от дома, он все равно любит эти поездки, потому что ему нравится общаться с клиентами. Однако Нильсен мечтает о том, чтобы у него было больше времени, которое можно было бы потратить на самостоятельную работу над трубками.

«Мне нравится встречаться со своими клиентами и посещать трубочные выставки, потому что я люблю слушать отзывы покупателей. И хотя мнения меняются от человека к человеку, всегда есть возможность узнать что-нибудь новое, завести знакомства, особенно здесь, на Юге, куда я постоянно приезжаю уже 15 лет. Люди знают, когда я приеду, и надеются на встречу. Если у продавцов было удачное Рождество, значит запас трубок на складе уменьшился, и следовательно, хорошо, что я приезжаю. Подобные слова приятно слышать. Три моих клиента, с которыми я обязательно встречаюсь во время таких визитов, заранее написали мне, что хотят купить еще трубок».



Проводя столько времени в разъездах, Нильсен целиком полагается на свою команду из семи мастеров. Например, перед выставкой во Франкфурте он дает им задание делать больше трубок под 9 мм фильтр. Или когда заканчиваются трубки определенной формы, Нильсен поручает им подобрать бриар, подходящий для изготовления таких трубок. Но при этом Нильсен отмечает, что каждый мастер волен сделать из конкретного блока такую трубку, какую посчитает наиболее подходящей.

«Я никогда не даю указаний относительно конкретной формы. Я могу сказать, что нам нужно больше изогнутых трубок или трубок большого размера, но никогда не скажу, что нужно больше бильярдов или бульдогов. Они художники и им решать, что получится из каждого куска бриара. Единственное правило, которое у нас есть, такое: если можешь сделать канадку из этого блока – делай, поскольку блоки, достаточно большие, чтобы можно было сделать канадку, довольно редко встречаются. У каждого мастера есть свои сильные стороны, каждый может сделать трубку от начала до конца. Двое из них специализируются на трубках высокого класса. Я полностью доверяю им всем, когда путешествую по миру».



Эти семь мастеров работают у Нильсена с 1992 года. Именно тогда он решил, что его компания стала достаточно большой, чтобы позволить себе собственные запасы бриара. Нильсен использует только плато. Примерно 75% поступает из Греции, остальное – из Италии. Однако, он всегда готов попробовать бриар из других мест.

«Недавно мы получили первую опытную партию бриара из Марокко. Надеюсь, он будет хорошим. Я уже перепробовал множество новых поставщиков. Они демонстрируют вам отличные блоки на выставке, но когда вы покупаете партию, она оказывается не настолько хороша, как тот образец с выставки. Я сомневаюсь, что спустя 10-15 лет в Европе будет добываться много бриара. Фермеры, возделывающие его, старятся и умирают или отходят от дел, а молодое поколение переезжает в города. Возделывание бриара – чертовски тяжелая работа. Алжир и Марокко обладают большими запасами бриара и были хорошими поставщиками, пока не получили независимость от Франции в 50-х. Тамошний бриар сохранился практически нетронутым, поскольку для каждой из этих стран слово трубка означает кальян. (pipe – water pipe – кальян. прим. перев.) Этот бриар десятилетиями рос нетронутым».



Бриар попадает в мастерскую Нильсена уже выдержанным в течении полугода. Но в нем все еще слишком много влаги, чтобы из него можно было делать трубки, поэтому Нильсен помещает блоки на деревянный рамы, затянутые мелкой проволочной сеткой, так, чтобы каждая сторона бриарового блока имела контакт с воздухом. Бриар дополнительно выдерживается в течении еще 15-24 месяцев. Ежемесячно образцы из каждой партии взвешиваются и результаты сравниваются с предыдущими. Если за прошедший месяц вес изменяется незначительно, это означает, что блок готов к превращению в трубку.

Мастера Нильсена изготавливают примерно 10’000 трубок в год. Цена на трубки серии «Bjarne» колеблется от 79$ до 110$, хайгрейд трубки серии «Bjarne Nielsen» стоят от 120$ до 1000$ и более. Несмотря на существенную разницу в цене, Нильсен гарантирует, что все его трубки сделаны вручную, и двух одинаковых не существует.

Трубки серии «Bjarne» имеют выточенные на станках мундштуки. В трубках «Bjarne Nielsen» применяются мундштуки ручной работы, в основном акриловые. Хотя для некоторых трубок Нильсен использует камберленд и эбонит для черчварденов.

Трубки серии «Bjarne» делятся на четыре грейда: сэндбластовые, рустированные, вирджин (virgin) и натурал (natural). Деление происходит в зависимости от чистоты бриара, качества рисунка грейнс и, в некоторой степени, от сложности формы.

«Большинство трубок «Bjarne» гладкие. Недавно у нас возникли неполадки в оборудовании для пескоструйной обработки, поэтому сэндбластовых трубок мало. Обычно у нас получается 15% сэндбластовых трубок, 25% мы рустируем, остальные остаются гладкими. Натурал и вирджин составляют 10%. Натурал – это высший грейд, в таких трубках очень мало сэндпитов. Они без морилки, только полированные и обработанные карнаубой. Морилка для вирджин имеет очень слабый оттенок. Остальные трубки окрашиваются в более темные цвета вплоть до черного. Мы применяем морилки не менее двух, а иногда до пяти цветов».

Трубки серии «Bjarne Nielsen» имеют точно такую же систему грейдинга, но кроме этого на чубуке ставится соответствующий знак. Для обозначения грейда Нильсен использует буквы от A до J. A обозначает высший грейд, J – низший. Особенно удачные трубки дополнительно маркируются буквой X после A. Чем больше X-ов, тем выше грейд. К настоящему моменту AXXX – самый высокий грейд, который получила трубка «Bjarne Nielsen».

Вне зависимости от грейда каждая трубка имеет пожизненную гарантию от дефектов при нормальном использовании. Нильсен говорит, что гарантийные случаи возникают редко.

«Невозможно гарантировать, что трубка, даже самая дорогая, будет куриться отлично. Вам может случайно попасться трубка с плохим вкусом, и нет возможности выяснить, почему. Пообщавшись с увлеченными курильщиками, наверняка вы встретите кого-нибудь, сталкивавшегося с такой проблемой. Мы лишь можем гарантировать, что трубка сделана хорошо».

День закончился и магазин McCranie’s закрывается. Некоторые посетители – большинство из них Нильсен знает по имени – заглядывают в служебную комнату, где мы беседуем, попрощаться, пожелать Нильсену всего хорошего и сказать, что будут ждать встречи с ним через год. Когда все посетители уходят, семья McCranie, Нильсен и некоторые сотрудники магазина отправляются в соседний паб пообедать. Нильсен снова говорит, что у него тяжелая работа, но благодаря ей у него есть возможность иметь так много друзей. И хотя Нильсен оставил службу в Министерстве иностранных дел Дании, он так и не перестал быть дипломатом. Вместо того, чтобы стать послом своей страны, он стал послом бриара. Вместо того, чтобы обогатиться самому, он наполнил радостью жизни многих людей.

Мне сравнение с Old Belt тоже показалось несколько странным. На Marlin Flake смахивает, но помягче и попроще, ИМХО, поэтому последний я люблю больше. А вообще табак очень приличный.

Саид, дата сообщения:  Nov 30 2009, 11:29 AM

Купил,однако!

Круто. Я бы, пожалуй, не смог.

Да, интересно. Русты можно вполне делать.

gnom, дата сообщения:  Dec 14 2009, 12:07 AM

Только что получил мэйл: магазин распродается и закрывается.

Логичное завершение истории.  

Ничем хорошим не кончилось. Судиться с ним нет смысла, а иначе его не достать.

Застрахованная посылка весом до 5 кг стоит около 40 евро.

Прошу сообщить об опыте покупок в немецком интернет-магазине Rajek's House of Smoke (бывш. Estatepipes.de).
С 2004 года регулярно делал там покупки, и все было в порядке. В конце 2006 года начались некоторые сложности.
На немецких трубочных форумах замечены негативные отзывы.
Более подробно напишу несколько позже.

Целый год я пытался получить от этого магазина страховку за потерянную посылку (около 200 долларов). Результат - ноль.
Господин Штефан Райек не отвечает ни на электронные письма, ни на обычные, ни на заказные. Дозвониться тоже невозможно - у меня есть пяток его номеров, включая мобильный и домашний.
Знакомые немцы говорят, что единственный выход - подать в суд. Судиться мне с ним совсем не хочется. Очевидно, что из Украины мне его не достать, и его это вполне устраивает.
Сам там больше не заказываю и другим не советую.

У него на сайте есть форум и гостевая книга. Я уже и туда писал - в течение часа удаляет сообщения и больше никакой реакции.
Для статистики - сегодня получил телефонный счет: с 4 по 31 мая я звонил ему 34 раза - не берет трубку.  Сейчас пытаюсь его на немецком форуме достать.

1. Да. НДС 19%.
2. DHL в Германии является подрядчиком Deutsche Post. T.e. посылка отправляется с обычной почты, а маркировка на ней DHL и Deutsche Post, т.е. должна рассматриваться как самая обычная посылка. Дальше все зависит от того, как сработает таможня РФ. По идее такие посылки должны обрабатываться, как обычные, а всякие Express и прочие, уже как DHL, TNT и т.д.

Отличный табак. Мне очень нравится. Курю летом его много.

Не пробовал страрый, но в исполнении Orlik этот табак меня вполне устраивает. Там несколько вирджиний, ориенталы и немного перика. Крепость средняя, горит ровно, сухо, довольно быстро. Качество отличное. Почему-то летом его особенно много курю. Терпкость в нем какая-то есть, от ориенталов, скорее всего. Покупал всегда в датских онлайнах - больше нигде не встречал. Замены ему не нашел.

mammon, дата сообщения:  May 14 2007, 08:08 AM

А я то думал - это от немецкого - "ленивый"...

Можно об этом подробнее?

"Оно" работает. Мне при последнем заказе не те табаки прислали, что заказывал, и заказ две недели оформляли, а потом еще и праздники у них случились. В общем, не прошло и месяца, как все получил. На мое вполне сдержанное письмо по этому поводу так и не ответили. Больше никогда.

Я как раз об этом. Художественный перевод оплачивается плохо, вот и браться никто не хочет.

Лорд, дата сообщения:  Jan 10 2007, 02:56 PM

А какой табак был популярен в Франции в те годы?

С этим сложно. Попробуйте табаки французской вкусовой группы. Была такая тема на форуме.
Я пробовал бельгийский Florina VIEUX SEMOIS. Мне как-то из Брюсселя привезли, ходовой там табак. Что-то в нем есть, но очень уж на любителя. Я 100 г полтора года курил.
В некоторых трубках его вкус крепко засел, иногда пробивается.

Дмитрий Назаренко, 50 г

Это, судя по всему, студенты поработали.

Моя первая трубка была Albertson. Хранится, как память - фильтр, лак, шпаклевка ...
Голландские это трубки, к сожалению, не датские

Мои поздравления, Костя!